— Ты блефуешь! Ты не посмеешь это сделать!

— Ты сам мне дал это право! Посеял ветер — получай теперь бурю!

Вернувшись в фойе, я нашла там дочерей. Ирэн присматривала себе новый телефон. А Ива с кем-то переписывалась, сидя на банкетке.

— Уже все? — спросила Ирэн. — Навела там шороху?

Я нервно кивнула и взяла их обеих под локти.

Мне было страшно, что он их отберет у меня. Рыскала глазами по толпе людей. Высматривала рослую фигуру мужа. Его было легко отличить от серой массы.

Сильный, широкие плечи. Всегда ухоженные волосы. Только теперь они слегка покрыты сединой, что должно было означать его мудрость, пришедшую с годами. Но мне припомнилась еще одна поговорка.

— Седина — в бороду, а бес — в ребро, — сказала я вполголоса.

Ива подняла голову:

— Что это значит? О ком ты, мам?

— О вашем отце, девочки.

— Ты виделась с папой? — нахмурила Ирэн свои черные брови. — Разве он не улетел сегодня утром?

— Ваш отец… — застыли слова где-то в горле. Я снова представила того мальчика. Его сына. Их сводного брата. О существовании которого они не должны узнать. — Он просто позвонил и спросил, как у нас дела. Вот и все. Ничего не случилось. Мы не виделись. Папа улетел. Его здесь нет и быть не может. Мы говорили только по телефону, — повторяла я дрожащим голосом. Заикалась, оговаривалась от нервов. Но продолжала говорить, будто убеждала таким образом саму себя. — Я просто позвонила ему, чтобы пожаловаться на нарушение коммерческих прав…

— Но ты ведь только что сказала, что это он тебе позвонил, — заметила Ива нестыковку.

И я сорвалась на дочери.

— Замолчи! Хватит!

Мы вышли на улицу. Я увидела, как Оксана и Эмиль садятся в машину. Я знала эту машину. Дверь для них открыл водитель Рамиля. Вадим кивнул мне, но я в ответ даже не пошевелилась.

Он возил их по приказу мужа. Все знал. Мог рассказать мне раньше, но не стал. Мы виделись с ним чуть ли не каждый день. А он молчал. Для меня от теперь тоже был предателем.

Ненавижу их всех. Абсолютно всех.

— Полина! — послышалось сзади. — Ирэн! Ива!

Я оглянулась и увидела Рамиля.

Схватила девчонок за куртки. Буквально засунула в машину. Прыгнула за руль и с визгом покрышек сдала назад. Рамиль вышел на середину дороги, провожая нас взглядом. Уже в зеркале я видела, как он спокойно достает телефон. А у меня в ту секунду — вибрирует мой. На экране — надпись "Любимый".

— Что происходит? — была напугана Ива. — Мама, почему ты так себя ведешь? Зачем ты врешь и говоришь нам неправду?

— Тебе отец звонит, — произнесла Ирэн с претензией и попыталась ответить. Но я выхватила трубку и отбила.

— Не смей! — вырвалось у меня. Я повторила снова, дрожащими губами: — Не… смей… Даже не вздумай говорить с ним. Ни сейчас, ни завтра. Никогда в своей жизни.

— Почему? — спросила Ива.

Я открыла рот, чтобы признаться девочкам. Но сказать это вслух было не так легко. Я понимала, что раз скажу — обратной дороги уже не будет.

— Потому что… — запнулась на половине предложения. — Потому что ваш отец… Он…

Я не выдержала напряжения и стала плакать. Слезы брызнули, вызвав спазмы. Соленая вода залила вид на дорогу. Мне хотелось рыдать от бессилия. От обиды. От всей той несправедливости, которая накрыла нас в тот день. Я начала давить на тормоз, останавливая машину прямо на обочине.

— Мамуля, что случилось? — переживала моя младшая дочь.

Я чувствовала, как она гладит меня по плечу. Ирэн смотрела на это с изумлением в глазах. Мне было страшно, что после этой правды все сломается окончательно. Но молчать и скрывать это было невыносимо.

— Папа нас предал. У него есть другая семья.