Бульк – бульк!

Водяной замер, а потом как бросится к месту крушения бабкиных надежд поймать козу. Я стояла на берегу и видела, водяной ловко ныряет, как спасатель и тут же выныривает. В его руках бабка. Следующий заплыв, и огромная рука вытащила тощую козу. Через пару секунд бабка и коза лежали на бережку рядом со мной.

- Ну бабка! –приводил в чувство мокрую насквозь старушенцию водяной. – Давай! Не подведи!

- Пфе-е-е! – выдала воду бабка, кашляя и осматриваясь с подслеповатым прищуром.

А вот коза признаков жизни не подавала. Она так и лежала на песочке, пока бабка тихо выгуливала весь словарный запас, накопленный за всю долгую жизнь.

- Хороша невеста! – заметил ехидный голос Лешего. – Ай! Красавица!

- Ну давай! – тряс водяной несчастную козу. Он тискал ее, как родную, пытаясь привести в чувство! Еще немного, и он ей искусственное дыхание делать начнет. Пока что это походило на непрямой массаж сердца. – Давай, козочка, давай милая! Я тебе сейчас сдохну! Я тебе сейчас утону! Живи, козочка, живи!

- Вот так и поженим! – хохотал Леший, а я понимала, что стала свидетельницей первой встречи жениха с невестой. – Не захотел на девице, будет тебе коза! Мать, как козу звать?

- Белка! Сатана! – прошамкала перепуганная бабка, озираясь по сторонам. Она и на меня косилась нехорошим взглядом.

- Сгинь, нечистая! – фыркнула на меня бабка.

- Я, между прочим, сегодня купалась! – обиделась я.

-Белка, ты подыхать не вздумай! – возмутился водяной, а я понимала, что уйти не могу. Мне про ларец узнать надо!

14. Глава тринадцатая

Не каждая коза просыпается после попыток вдуть в нее воздух. Коза с нежным именем Белка открыла свои козьи глаза и увидела, что уже исполняет мечту всех девушек – лежит в объятиях сильного и красивого мужчины, который всеми силами пытается вернуть ее к жизни. Вот только в отличие от девушек, Белка была этому не рада!

- Совет нужен? – не выдержала я, видя, как сильные и умелые руки тащат бессовестную козу с того света, делая непрямой массаж бесчувственного козьего сердца.

- Отстань, Ненастя! – огрызнулся водяной.

- А любовь нужна? – с издевочкой заметила я. Ну не выдержала, ну извините! А нечего говорить, что я так себе, как женщина. – Ну тогда совет да любовь!

И тут случилось чудо.

С диким визгом и криком, словно в нее вдували вовсе не воздух, а просто вдували, Белка очнулась, офонарела, брыкнулась и дала деру в сторону кустов.

- Ты просто не в ее вкусе! – смеялась я, вспоминая, как меня недостаточно красивой посчитали. Вот сегодня меня посчитали некрасивой. А его коза бросила!

Следом за козой встрепенулась бабка, бурчащая что-то ругательно-маразматичное себе под нос.

- Окаяная! Киловязы проклятущие! Совсем людям жития не дают! Тьфу ты, охломонка! Стоять! – заорала бабка, бросаясь вслед за Белкой, убегающей в дремучий лес подальше от влажно – брачных перспектив.

Смех просто душил меня, а я уже и не сдерживалась.

Топот ног и крики: «Стой, родненькая! Куды, окаянная! Я тя хворостиной!» стихли в лесу. Я уж было открыла рот, чтобы обратиться к водяному по поводу ларца.

- Так, сейчас отойду. Одну минутку! - упреждающе выставил вперед руку водяной. Вид у него был так себе. Ну еще бы! Он чуть на козе не женился! – Чуть разрыв сердца не схватил!

Несостоявшийся жених козы Белки пытался отдышаться.

- Чего тебе? – мрачно спросил водяной, сверкнув глазами. Если честно, меня до сих пор душил смех. Но я его героически преодолевала.

- Сундук с чертями мне нужен! – твёрдо произнесла я. – С мельниковскими!

- Нет его! – бросил водяной, искоса и хмуро глядя на меня.