– Воронина, ты еще многое про меня не знаешь, – назвал он меня моей девичьей фамилией, напоминая самой фразой о том времени, когда мы еще только начинали встречаться.

Я закрыла глаза, держа трубку у уха. Говорить не хотелось. Было по-прежнему горько и больно.

– Даш, – Влад тоже помолчал. – Я скучаю по тебе. Мне тебя очень не хватает.

Я ничего не ответила ему тогда. Мы еще помолчали какое-то время, а потом я отключилась. А букеты он продолжил присылать. Вместе с посланиями.

Злость прошла. И наступила другая стадия – опустошение. Когда я это осознала, то практически бегом отправилась к своему супервизору. Я понимала, что если застряну на этой стадии, то депрессия неизбежна. К своему блокнотику я еще завела и дневник. И теперь каждый вечер писала все, что испытываю и чувствую по отношению к себе, к нему и к любовнице. Влад сказал, что он больше с ней не встречался и даже уволил ее. Я ему поверила.

Через неделю после возвращения из больницы я подала на развод. Помню, мне было так страшно, что руки вспотели и тряслись мелкой дрожью. Никогда не любила разные инстанции, они наводили на меня священный ужас, начиная от налоговой, заканчивая полицией. А тут – мировой судья. Им оказалась уставшая от жизни женщина с темными кругами под глазами и воспаленными глазами. Такое ощущение, что она была или заплаканная, или у нее начинался вирус. А когда я протянула ей заполненный иск, она подняла на меня замученный взгляд.

– Причина? – сухо спросила она. – Возможность перемирия рассматриваете?

– Нет. Причина – измена мужа, – так же сухо ответила я ей.

– Ах, вот оно что, – скривилась она, дернув уголком губ. И с такой ненавистью поставила свою резолюцию, что я поняла – тут что-то личное. Выйдя из суда, я тут же пошла на почту и отправила заказным письмом исковое заявление Владу.

Сессия, которую я проводила сегодня, была тоже про развод. Пара проходила совместную терапию, я видела, что им непросто, но у обоих было огромное желание разобраться в проблемах и идти навстречу друг другу. Может, и нам с Владом попробовать то же самое? Я знаю, что он ходит к психологу. Я же по долгу профессии обязана проходить личную терапию. Иначе бы я не смогла работать.

Резкая трель звонка вывела меня из задумчивости.

– Ты действительно этого хочешь, Даша? – отрешенно и глухим голосом спросил он.

Значит, он получил документы.

– Да. И я это уже сделала, как видишь.

– До тех пор, пока нет моей подписи, еще ничего не завершено,– так же глухо отозвался он.

Я молчала. Смысл ему что-то отвечать, если уже все сказано?

– Хорошо, Даша, я подпишу, – уронил он в трубку и отключился.

А я еще долго сидела с телефоном в руке, не понимая, что испытываю. Ни радости, ни злости, – не было ничего. Горечь и пустота. Интересно, смогу ли я чем-то или кем-то когда-нибудь ее заполнить?

От размышлений меня отвлек звук входящего сообщения.

Лев:

«Жестокая, не отвергай меня сегодня:) Поужинаем вместе?»

Надо сказать, что Лев тоже эти дни меня прессовал. Если Влад не давал мне покоя букетами и посланиями, то Лев планомерно закидывал сообщениями. Мы переписывались, узнавая друг друга, и он каждый раз звал меня на свидание. А я каждый раз отказывалась. Сегодня же, после звонка от Влада, я поняла, что нужно начинать новую жизнь. И почему бы ее не начать со свидания с человеком, который мне начал нравится?

В конце концов, я теперь свободная женщина и имею моральное право встречаться, с кем хочу. Пока не передумала, я быстро взяла телефон и отстучала ответ:

«Согласна поужинать. Во сколько, где?»