Посылаю вымученную улыбку сыну. Он смотрит на меня таким серьёзным и умным взглядом, будто ему пятьдесят, а не девять.

- Алиса, а этот нелепый паренёк так и будет весь вечер глупо шутить? – спрашивает Алёна Вадимовна, моя свекровь.

Это она про ведущего, который уже взял микрофон и начал свою программу.

- Если я попрошу его не шутить, - глядя в пространство, отзываюсь я, - то вечер превратится в поминки.

- Какие ещё поминки? – свекровь недовольно стряхивает с белоснежной скатерти воображаемые крошки.

Пожимаю плечами.

- Алиса, может, тебе домой поехать? – спрашивает Марина, моя старшая сестра.

- Что? Это ещё почему? – я перевожу на неё удивлённый взгляд.

- Ну… – сестра почему-то опускает глаза.

- Мам, передай персик, - просит Рита, моя племянница.

Двадцатилетней девушке явно плевать на происходящее. Скорее всего, в силу возраста она просто не замечает всех этих ужимок, недомолвок и намёков. Хоть кто-то адекватный в нашей компании.

- Извините, мне нужно отойти, - я протягиваю Рите персик из тарелки с фруктами и встаю из-за стола.

Сергея нигде не видно, и мне тоже хочется спрятаться где-нибудь хоть на минутку, чтобы оправиться от разочарования.

Обидно до ужаса. Что бы я ни делала, Сергей всегда недоволен.

Интересно, а на моё тридцатипятилетие, которое будет через полгода, он додумается организовать праздник? Вообще, вспомнит о нём?

На тридцатилетие муж отвёз меня на Мальдивы. Мы провели вдвоём целую неделю. Было так сказочно хорошо, что воспоминания об этом отпуске до сих пор греют сердце. Ведь было же у нас всё отлично. Почему сейчас он отстранился и ведёт себя холодно?

Захожу в уборную и поворачиваю замок на двери.

Так, ладно. Сейчас выдохну и возьму себя в руки. Гости не виноваты, что виновник торжества не в духе. Нужно вернуться к ним и провести вечер до конца. А потом уже стоит серьёзно поговорить с мужем. Может, предложить пойти к психологу. Или ещё что-то…

Хочу умыться холодной водой, но тогда потечёт макияж. Так что приходится ограничиться споласкиванием рук.

Когда закрываю кран, слышу знакомое «дзынь» где-то совсем рядом. На моём телефоне другой сигнал для сообщений. А вот на телефоне Серёжи этот…

Дзынь повторяется, и я оглядываюсь по сторонам. Заглядываю в кабинку и нахожу смартфон мужа лежащим на полочке возле держателя туалетной бумаги. Похоже, он забыл его здесь.

Сглатываю ком в горле и тянусь к чужому телефону дрожащей рукой.

Это нехорошо, неправильно, я знаю.

Но ведь у современного человека вся жизнь в телефоне. Я практически загляну в голову к Серёже, если покопаюсь в его смартфоне. Узнаю наверняка. Да или нет. Успокоюсь, наконец.

К горлу подступает тошнота. Я переступлю через себя, поступив так. Это не про меня.

Но как же я устала от его холода…

Да, месяц назад муж сменил пароль на своём сотовом, но где-то неделю назад я случайно увидела, как он набирает новый.

Наступая на горло собственной совести, нажимаю на нужные цифры, и блокировка снимается.

Телефон в моих руках снова дзынькает, и на экране всплывает новое сообщение:

«Кринж, любимый. Как ты её терпишь? Шли всё лесом и поехали в отель».

***

Листаем дальше, там продолжение!

2. 2

Шок ударяет по телу разрядом тока, а в тесном помещении уборной резко становится очень душно.

Никто не имеет права называть моего мужа «любимым», кроме меня. Откуда взялось это сообщение? От кого оно?

Прикасаюсь дрожащим кончиком пальца к сообщению, и тут же открывается переписка в мессенджере.

У меня глаза на лоб лезут. Опираюсь рукой о стену, чтобы не упасть.

Какая-то женщина шлёт моему мужу пикантные фотографии частей своего тела, желает ему доброго утра и вечера, целует смайликами и забавными стикерами. А ещё называет его дорогим, любимым и зайкой.