Я прижимаю ладони к горячим керамическим бокам кружки, и в глаза бросается собственный безымянный палец без кольца.

На нём остался белый след, который моё отравленное горем воображение видит сейчас безобразным шрамом.

- Ну прошла любовь, - утешает сестра, - чего из-за мужика убиваться-то?

- А когда она прошла-то? – с грустью спрашиваю я. – Столько лет прошли рука об руку, а потом на тебе! У него, оказывается, есть беременная любовница, а меня ему бросать просто жалко…

- Все мужики такие, Алиса, - со знанием дела заявляет Марина. – Вот мой бывший свалил в закат, как только Ритка родилась. Сергей ещё долго продержался.

- Мам, - на кухню заглядывает Глеб. – У Риты на телеке настройка каналов слетела. Честно, это не я. Когда включил, оно уже так и было.

- Да, она его редко смотрит, - отмахивается Марина. – Сейчас молодёжь в телефоне сидит безвылазно. Пойдём, настроим.

Все втроём идём в Ритину спальню. Глеб тут же плюхается на кровать, а Марина берёт пульт и запускает автонастройку каналов.

Оглядываю комнату племянницы. Возле письменного стола, заставленного вперемежку учебниками и косметикой, на стене висит коллекция квадратных фотокарточек, закреплённых маленькими декоративными прищепками. На каждом снимке какая-то часть тела: коленки, плечо, один глаз…

Нехорошее предчувствие подкатывает к горлу тошнотой.

Да, нет…

Не может такого быть.

Беру в руки одну из фотокарточек.

- Наверно, сейчас так модно, - вслух объясняю я сама себе, - девчонки насмотрятся картинок в соцсетях и повторяют друг за другом…

- Ты про что? – Марина отвлекается от настройки телевизора. – А-а-а, про фотки эти! Бред же, да? Нет, чтобы нормальные фотографии делать. По этой расчленёнке и не понять, кто на снимке даже.

- Точно, не понять, - соглашаюсь я, вешая фотографию обратно. – Слушай, Марин, мы наверно, пойдём уже.

- А мультики? – разочарованно спрашивает Глеб.

- Дома посмотришь, - обещаю я сыну.

- Ну, как хочешь, - сестра пожимает плечами.

Пока мы с Глебом обуваемся в коридоре, слышится щелчок отпираемого замка в двери, а потом в квартиру заходит Рита.

- Здрасте, тётя Алиса, привет, Глеб, - племянница скидывает туфли и плащ.

Замечаю, что на ней то же платье, в котором она вчера вечером была на юбилее Сергея. Странный выбор для поездки в библиотеку в воскресенье утром.

- Привет, Рита, - говорю я в спину девушки, уже уходящей в свою комнату.

- Давай ещё встретимся и поговорим, - предлагает Марина.

- Конечно, - соглашаюсь я.

По дороге домой пытаюсь выкинуть из головы одну очень мерзкую мысль. Ну не может же такого быть! Даже думать об этом низко.

Вот я и стараюсь не думать.

Дружелюбный таксист пытается завязать разговор, но я только и могу, что выдавать односложные «да» и «нет».

Чуть не забываю в салоне сумочку, когда мы приезжаем. Словом, не слишком хорошо справляюсь со своими чувствами.

А когда замечаю на парковке перед домом чёрный внедорожник Сергея, и вовсе теряю последние крупицы самообладания.

К глазам подступают слёзы, а болезненно сжавшееся сердце рвётся из груди. К мужу оно рвётся. К предателю, променявшему нашу семью на то, чего я, видимо, ему больше не могу дать.

Сжимаю ладонь нашего сына и иду вместе с ним к крыльцу.

Чем ближе подхожу к двери собственного дома, тем более ватными становятся ноги.

- Папочка! – Глеб бежит в объятия к отцу, как только замечает его в холле.

Сергей прижимает сына к себе и треплет его по волосам. А я застываю у входной двери статуей. Часть меня всё ещё воспринимает мужа родным – членом семьи. Так и тянет присоединиться к этим объятиям.