Это было так унизительно. Это было самое ужасное, что могло случиться в жизни любой женщины. Знать, что мужчина напротив доволен от того, что она испытывала все эти чувства.

— Хватит, — рявкнул Роберт, когда я потянула вниз колготки. От его окрика, острого, жалящего, по коже побежали мурашки. Я обхватила себя руками, закрывая грудь. Спросила ровным голом:

— Я так могу идти? — в душе расползалось чувство обиды, наивной детской. Потому что Роберт знал, что я ничего кроме своей честности, гордости не могла ему противопоставить. Он как всесильный взрослый потешался над глупым ребёнком.

Но мой вопрос остался без ответа. Роберт потирал подбородок и смотрел на меня потемневшим от злости взглядом.

Я не стала дожидаться его реакции, а медленно шагнула в сторону коридора. Муж упивался своей властью.

И ещё один шаг.

Снова.

Дверь была на расстоянии вытянутой руки.

Роберту надо было сломать меня.

Хотя бы так.

— Стоять! — настиг меня окрик и тяжёлое мужское дыхание коснулось моей шеи. Грубые движения развернули меня. Я уперлась взглядом в искажённое яростью лицо Роберта.

— Я выполнила твоё условие… — онемевшими губами произнесла я.

— На тебе осталась одежда, — прорычал мне в губы муж.

— Я сниму…

По легенде леди Годива однажды попросила своего мужа снизить налоги, и он на пиру посмеялся, что снизит если его жена проедет по Ковентри обнаженной. Он считал, что это было неприемлемо для супруги, но она поставила нужды народа выше своего стыда.

Так и я поставила свою свободу от супруга и моего малыша выше стыдливости.

Я завела руки за спину и расстегнула бюстье. Оно упало между мной и мужем, который весь побагровел лицом. Я наклонилась и стянула с себя колготки вместе с трусиками. А когда Роберт готов был бросится на меня от ярости, я отдала последнее, что у меня оставалось от мужа.

— Это последнее, что ты подарил мне… — сказала тихо и вложила в широкую и тёплую ладонь Роберта своё обручальное кольцо.

5. Глава 5

— Теперь я свободна? — мои губы дрожали. Роберт смотрел на кольцо у себя на ладони, а потом сжал его так сильно, что все косточки на пальцах побелели. Кулак влетел в дверь позади меня, а Роберт выдохнул мне в губы:

— Ты никогда не будешь свободна…

— Я выполнила твоё условие… — меня трясло от холода, от горячего дыхания мужа, которое задевало мою кожу, от близости мужчины, который предал. Роберт старался поймать мой взгляд, но я как слепая смотрела только перед собой, и тогда муж поймал пальцами мой подбородок, его губы оказались в миллиметрах от моих.

— Я передумал… Мою жену кроме меня никто не увидит обнаженной… — выдохнул Роберт и его губы почти коснулись моих, но в последний момент я отвернулась. Роберт зарычал и вторая ладонь вертела в дверь.

Он запер меня в клетке своих рук. Обнаженную. Беззащитную.

— Ты выставил условие. Я его выполнила… — сказала я, стараясь разомкнуть прикосновение. Мне неприятны были на коже касание ткани рубашки Роберта.

— Хочешь все же прогуляться голой по отелю? — зло спросил муж, а я не понимала за что он так со мной. За что? Я же была удивительно хорошей женой. Я же старалась, чтобы он никогда не пожалел о своём выборе.

— Лучше голой по мартовскому городу, чем в шелках и драгоценностях с тобой… — безразлично отозвалась я, пытаясь притушить пожал внутри, унять разрывающую меня боль.

— Стерва! — зарычал Роберт и два раза ударил по двери за моей спиной. Я даже не шелохнулась. Моя заиндевевшая фигура так и осталась стоять неподвижно. Я вдруг как Кай, который перестал чувствовать.