— Ну как знаете.

Он собирался закрыть дверь, но я совсем перепугавшись, что снова останусь в тишине, спросила:

— У вас зарядки для мобильного не будет?

— Если только вы найдёте десять минут на ванну и чай…

— Шантаж? — Я почти готова была согласиться, чтобы получить связь с миром.

— Нет, но я не теряю надежду всё же выспаться. Поэтому…

Он отошёл от двери и махнул рукой в сторону коридора, где до сих пор горел свет. Я поколебалась и кивнула. Быстро дошла до шкафа и вытащила одно из домашних платьев бабули.

Вода не смыла боль и усталость, но привела меня в состояние, близкое к нормальному. Платье оказалось велико, но мне было всё равно. На кухне горел свет от вытяжки. Опершись задницей о подоконник, стоял Алекс, который то ли Александр, то ли Алексей. Я приблизилась к столу и с сомнением посмотрела на полную чашку чая, который по цвету был таким неуверенным, словно его воскресили и заставили работать снова.

Всё было подозрительное, и я топталась возле стола, не зная, как намекнуть, что не буду пить. Тут Алекс, заметив мои страдания, протянул зарядку от мобильного и вздохнул тяжко.

— Там нет наркотиков, алкоголя или успокоительного. Пейте.

Я потупилась и всё же взяла чашку. Глотнула. Поставила на стол и забрала из протянутой руки зарядку. Собиралась развернуться и сбежать, но меня настигло усталое:

— Как бы всё сейчас плохо ни было, помните, что безвыходен только гроб.

Слова зацепили что-то внутри. Неприятно. Больно. Как на свежую рану перекисью плеснули, и я не выдержала:

— Сегодня я узнала, что мне изменяет муж, подруга была от него беременна, а свекровь считает меня шлюхой. Если это не гроб, то склеп.

Алекс печально покачал головой. И я была благодарна, что он не стал высказывать своё мнение, потому что без разницы, какие это будут слова, но любые они снова запустят жёрнова мельницы, где перемалывать будет меня.

Когда я развернулась и сделала шаг к залу, меня нагнал уверенный голос.

— Два года назад я сорвался со скалы и пролежал шесть часов в ожидании спасателей. Потом ещё полгода в больничной палате. И даже без рук, ног и с уткой я всё равно знал, что всё будет хорошо. Ведь у меня есть я.

Слова заставили все внутри меня перевернуться. Я дёрнула плечом и кивнула, намекая, что поняла смысл. Этого было достаточно, чтобы завершить ночное чаепитие.

А в районе семи утра по залу стали раздаваться шаги. Урвав момент, когда всё затихнет, я выглянула и повесила на ручку двери спальни зарядник и закрылась изнутри на ключ. Потом что-то падало, что-то скрипело. С кухни доносился плеск воды и трель чайника, который у бабули был обыкновенным, для плиты, а не электрическим. Я вытирала слёзы подолом её домашнего платья в синие колокольчики и с ужасом боялась исчезновения Алекса из квартиры, потому что тогда даже иллюзия помощи исчезнет.

Дверь хлопнула внезапно.

Я вздрогнула и закусила костяшки пальцев.

На столе в кухне лежали договор аренды, пара тысячных купюр, зарядка для телефона и записка:

«Я бы мог прислать вам цветы, шоколад или чай. Но вам нужна зарядка для телефона. Пользуйтесь. Благодарю за незабываемую ночь. Незваный гость, Александр».

16. Первое утро

Глава 16

— Где постояльцы? — спустя четыре часа спросила свекровь, стоя в дверях бабушкиной квартиры.

— Я их сожрала, — с зевком призналась я, потому что только после ухода Александра смогла уснуть и так крепко проспала эти несколько часов, что не сразу разобралась, стоит ли открывать дверь.

Свекровь смерила меня недовольным взглядом. Даже её начёс на голове выражал порицание, но «мертвецам» плевать на мнение окружающих. Я наклонила голову и упёрлась спиной в стену, как бы всем своим видом выражая крайнюю степень заинтересованности, хотя и младенцу было понятно, что мне безразлично.