Отложив в сторону лист, выдерживаю его прямой недовольный взгляд.

Знаю, что он мне скажет, и полностью с ним согласна. Но в моем окружении не так много врачей, которые бы посещали коллег и выполняли все предписания. Во-первых, большинство считает себя самыми лучшими специалистами, и, естественно, лучше других мы знаем, как и чем себя лечить. А во-вторых, ну страшно ведь, если говорить честно!

Меньше знаешь, крепче спишь.

Кстати, о сне.

Он бы мне не помешал.

Подряд несколько бессонных ночей, несметное количество кофе и отсутствие полноценных приемов пищи сделали свое дело. Бешеный пульс и легкий тремор в руках. К слову сказать, в голове всё тоже дрожит, но об этом никто кроме меня, к счастью, не знает.

– Ты зубы-то мне не заговаривай! Нашлась тут самая умная, – ворчит на меня друг отца.

Тимофей Вячеславович – тот человек, благодаря которому в свое время я влюбилась в медицину. В прошлом превосходный нейрохирург, он взялся оперировать мою бабушку в той ситуации, когда остальные только разводили руками. Продлил ей жизнь на пятнадцать лет. После этого они с отцом крепко сдружились, и он часто бывал у нас дома. Я обожала слушать его рассказы о нестандартных случаях из операционной.

Прониклась до глубины души, хоть и не рискнула связать свою жизнь с хирургией.

Несколько лет назад он пережил инсульт и из-за последствий не смог вернуться в операционную. Добрые, некогда заглядывающие в рот коллеги быстро попросили его освободить место и отправили на пенсию.

С тех пор он работает неврологом у нас в клинике. А заодно и за мной лично присматривает. К примеру, сегодня мы столкнулись на входе, и он, окинув меня осуждающим взглядом, отправил сдавать анализы.

Зачем только согласилась? До сих пор робею перед ним почему-то.

– Я чувствую себя великолепно.

Лукавлю слегка. Ещё две недели назад мои слова были бы правдой. В свои без малого сорок пять я привыкла вести более активный образ, чем многие в двадцать лет.

Можно сказать, порхала, пока муж крылышки не отсек.

Как любит говорить лучшая подруга, мой возраст только Андрей выдает, но если никому не говорить, что я его мама…

– Женя, я рад. Но это не норма, – с хлопком опускает ладонь на результаты анализов. – К тому же бледная вся. Глаза впали. Ты как питаешься вообще?

Ой, началось…

Распекают меня как подростка.

Когда Тимофей Вячеславович прибегает к последнему и самому весомому аргументу – обещает позвонить моей матери, я сдаюсь окончательно. Заверяю его, что буду серьезнее относиться к своему здоровью.

– Держи, – протягивает мне листок с назначением. – Не забудь пропить. И с уровнем витамина Д что-то нужно делать. Когда ты последний раз была в отпуске?

***

– Даня, можешь одеваться.

Спустя час улыбаюсь белокурому мальчугану. С каждым месяцем он становится всё активнее, и уже не сказать, что хоть чем-то отличается от остальных ребят своего возраста.

– А подарок будет? – заглядывает мальчуган мне в глаза.

– Даня! – возмутившись, мама пытается одернуть, но я подаю ей знак, дескать, не стоит. В порядке всё.

– Конечно. Сейчас сам выберешь, – подмигиваю ребенку. – Только сначала оденься.

Оставшись довольный ответом, он спрыгивает со стула.

Пока мой юный пациент занят делом, мы с его мамой обсуждаем мелкие нюансы, касающиеся здоровья мальчика. В три года он перенес пересадку почки. Восстановление было долгим.

Результаты последнего обследования меня порадовали.

– Мы были у хирурга. Он сказал, что никаких отклонений не найдено, но я все равно волнуюсь. Вы понимаете, Евгения Александровна…

К сожалению, понимаю.