Отсмеявшись, я проверяю телефон и отвечаю на милое сообщение Демьяна, что он скучает по мне и ест невкусный и пресный суп, потому что все невкусно, когда меня нет рядом.

Я отвечаю, а столик рядом с нами занимают работницы моего отделения, о которых лучше не вспоминать. Саша и Вера. Неудивительно, что они подруги, ведь подобное притягивается к подобному. Две злые, мерзкие змеи.

Как только они оказываются за столом, пространство тут же заполняют смешки.

– Я молилась все утро, чтобы бог нас миловал, – шепчет Аня. – Но, видимо, он был занят другими, более важными молитвами.

Мы обе строим расстроенные лица и продолжаем есть. Смешок повторяется, пока я снова с улыбкой пишу Демьяну. Однако Аня не выдерживает.

– Что-то смешное тут увидели, дегенератки?

Они кривятся. Я надеюсь, что отвалят от нас, но, видимо, не в этот раз.

– А разве не смешно? Посмотри на свою подругу, жалкий слепой котенок.

Я отрываю взгляд от экрана и поднимаю бровь.

– Ты говоришь обо мне?

– О тебе. Посмешище, господи. Как можно быть настолько тупой?

– Ровно настолько, насколько ты психически нестабильна. Лекарство прими, чтобы находиться в обществе людей, а то перешла на лай.

Аня смеется в свой стакан с компотом, а я отправляю СМС мужу, снова отвлекаясь на телефон.

– Я хотя бы не дура, об которую муж вытирает ноги. Пока тут пишешь ему СМСочки, он там за углами милуется с другой.

Внутри все замирает, когда ее слова доходят до меня. Я поднимаю голову.

– Что ты сказала? – Откладываю телефон, и, смерив ее полным отвращения взглядом, говорю: – Закрой рот, Саша. И не смей говорить о моем муже. Суй свой нос куда хочешь, но не в мою семью и мои отношения. В зеркало лучше посмотри. Кто ты такая, чтобы говорить о моем муже то, чего нет?

Закипающая ярость бурлит в каждой клетке моего тела. Аня, кладет руку на мое плечо и слегка сжимает.

– Слушай, успокойся. Ты же знаешь, что она неадекватна.

– Ань, я не могу позволить какой-то беспонтовой дуре ссорить нас с мужем и вообще распускать сплетни. Дрянь, – это я уже говорю Саше, повернув голову.

Она встает и, посмеиваясь с Верой, задвигает стул.

– Господи, ты глаза-то раскрой, прежде чем с пеной у рта что-то доказывать! Ты не одна у своего Демьянчика. И вряд ли он в итоге достанется тебе. Если он с тобой и возится, то это вынужденно. Потому, что ты с ним нянчилась и помогала на ноги подняться. Ни бросить не может, ни уйти сам, благодарность, видишь ли. Или ты думала, что это такая любовь?

Я задыхаюсь от ярости. Ее слова про благодарность буквально выбивают из меня дух, и я теряюсь.

– Ты закрываешь глаза на все свидетельства. Не будь дурой! Открой их наконец-то и посмотри по сторонам. И очень удивишься тому, что увидишь, Полиночка.

Они уходят так быстро, что я не успеваю ответить. Честно говоря, я неспособна даже пошевелиться, не то что говорить.

Что происходит? Вчера дурацкое сообщение, сегодня не менее дурацкий разговор с этой стервой…

Боже, не дай мне сойти с ума и не позволь сомнениям зародиться внутри меня.

«Может, вечером сходим куда-нибудь? Тет-а-тет… Ты и я», – пишет Демьян.

«Мы и дома каждый раз тет-а-тет остаёмся, любимый», – печатаю ответное сообщение и ставлю смеющийся смайлик.

«Дом – это другое. Давай за город поедем?»

Да, у них есть загородный дом, где мы время от времени проводим время, если вдруг совпадают выходные.

«Я не против, но спроси у Марины Евгеньевны, когда они с твоим отцом хотели к нам приехать. А то они подумают, что мы опять им не рады».

«Не подумают. Они у меня не такие. Но можем сначала к ним заехать, а потом уже отправиться за город».