— Егорка, ты чего вскочил? Только же заглядывала к тебе. Спал ведь!

— Пить захотел, — Егор потёр кулачком глаз и посмотрел на отца. — Пап, у тебя шея поранена?

Я, метнувшись было за водой, бросила взгляд на мужа и успела увидеть, как он прижимает пальцы к тому месту на шее, где успел налиться кровоподтёк.

Засос.

Меня начинает подташнивать.

— Нет, всё в порядке, — бубнит Кирилл. — Это… я не ранен. Не переживай.

«Всё в порядке», «не переживай». Всего три фразы, а правды в них — на на грош.

Дрожащими руками схватила стакан, плеснула в него воды, подала Егору. Он осушил почти весь. Значит, не врал. Действительно пить захотел.

— Ты иди спать. Вставать рано, — Кирилл прочистил горло. — И мама никуда не уезжает. На кого же она нас оставит?

Я не нашла в себе сил ему возразить при ребёнке. Тем более что Егор перевёл на меня заспанные глаза в ожидании подтверждения.

— Я… никуда не уезжаю. Ты ложись. А то утром потом не добужусь.

Егор поколебался всего пару секунд, подошёл ко мне, обхватил мои колени, уткнулся носом в халат и пробубнил:

— Мне сегодня Инга сказку про гномов читала. А завтра ты прочитаешь? Мне нравится, когда ты мне читаешь. Я просил, чтобы ты. А Инга сказала, у тебя дела.

Я сглотнула, стараясь не обращать внимания, как заныло от его признания сердце. Ещё год назад из него таких слов клещами никто не вытащил бы.

— Конечно, прочитаю. Конечно. Но сегодня… — я невольно бросила взгляд на смурного мужа, — сегодня я и правда была занята. А завтра обязательно прочитаю.

— Ладно, — вздохнул Егор и побрёл прочь из кухни. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвались мы почти в унисон.

Егор будто только сейчас вспомнил, что отец тоже тут.

— Спокойной ночи, пап.

С минуту я стояла не шевелясь, ожидая, пока вызванный шоком от появления сына паралич отпустит.

— Видишь? — отозвался Кирилл.

— Что? — я сморгнула помутившую взгляд слезинку.

— Ему уже и до меня дела нет, — в его голосе прорезалась горечь. — Ему важно только, чтобы ты была рядом.

Я смотрела на мужа, на его помятый костюм, на «пострадавшую» шею… Да как же мы до такого дошли?

— Ему было бы до тебя дело, если бы ты не только о себе помнил, — сейчас я могла позволить себе говорить ему это без обиняков. — Где ты пропадал, когда был особенно ему нужен?

— Оля, не смей всё так поворачивать. Ты знаешь, что я работал…

— Да. Работа превыше всего, — я отёрла со щеки скатившуюся слезинку. — Всё ради будущего процветания. Как сегодня, верно? Выгодное вложение, инвестиция в партнёрские связи. Я почти уверена, что именно это сегодня и наблюдала.

Мой сарказм заставил его поморщиться.

— Знаешь, Оль, давай на сегодня закроем эту неприятную тему.

— Неприятную, — всхлипнула я.

— Давай не придираться к словам.

— Давай, — я сцепила руки перед собой. — Давай лучше разберёмся, как нам жить дальше.

— Как и жили, — припечатал Кирилл. — У нас в бизнесе сейчас очень важный момент. Тебе ли не знать? Мы с тобой пахали на него долгих три года, а до тебя я почти десять лет угрохал, чтобы поднять своё дело с нуля. И сейчас, когда у нас есть возможность наконец-то воплотить в жизнь все свои планы… мы не имеем права отступить! Не думаешь о себе, о Егоре подумай! Об Ане своей, в конце-то концов!

Какая же всё-таки гнусность…

— Кирилл, как ты можешь использовать их как аргументы…

— Потому что они аргументы и есть! Самые важные!

Кирилл шагнул в кухню, закрывая за собой дверь, чтобы не потревожить Егора.

— В эту фирму всё вложено. Всё до копейки! Если мы сейчас прогорим, потеряем клиента, если ты всё бросишь и сбежишь… Оля, я не смогу тебе помогать, даже если захочу. Лечение твоей сестры я не потяну. Про тебя я вообще молчу. Останешься на улице без гроша!