- Постой, парень! А разве мы не будем с тобой знакомиться? Зря, что ли, ты сюда вышел?!

- Женя, я запрещаю! Ребенку нельзя общаться с посторонними! - Возмущение просто взорвало меня изнутри!

Познакомиться ему приспичило, надо же! Очнулся!

Так много всего хотелось выкрикнуть, выплеснуть на урода!

И - нельзя. Рядом с Тёмой такое невозможно.

- Я ведь должен знать, какие сладости любит человек? Чтобы не ошибиться с выбором, когда приду к вам в гости?

- Сладости мне мама приносит! - «Человек» почему-то сегодня решил, что стесняться - не его конек. У него сегодня было общительное настроение.

- О! Так это же здорово! - Женьку тоже ничего не смутило. Наоборот, он присел на корточки перед… своим сыном…

Только сейчас меня накрыло полное осознание того, что творится. Я чуть не сползла по косяку на пол - ноги снова отказались держать…

Тёма чуть попятился назад. Все-таки, одно дело - вещать издалека, прячась за спиной у мамы, и совсем другое - когда незнакомый дядя к тебе приближается.

- А чего тебе мама не приносит? Но ты очень-очень хотел бы получить? - Взрослый человек - и так бессовестно взялся манипулировать маленьким, но между прочим, тоже человечком.

- Тёмушка, малыш, ты помнишь, чему я тебя учила? - Положила руку на плечико сына. Погладила по вихрам. Он задрал голову, ловя мой взгляд и старательное вспоминая…

- Много чему, мам. Ты мне скажи, и я сразу вспомню!

- Нельзя с посторонними разговаривать. А тем более - что-то у них просить и брать! Это же опасно, котеночек!

- А. Я помню. Но ты же рядом, так разве тоже нельзя?

- А ты говори через маму, парень. Она мне обязательно все передаст! И все будет тип-топ, по правилам! - Опять. Опять решил научить моего ребенка плохому!

- Мам, скажи ему… - Мой гномик потянул меня за руку, заставляя склониться, и очень-очень громко зашептал на ухо. - Скажи, что я хочу картошку фри, кока-колу и найгецы! И пиццу! И гамбургер!

Молодец сынок. Весь в папу, похоже: вроде как, и ничего не нарушил, и своего добился…

- Слушай, дружище… А как тебя, кстати, зовут?

- Артём!

- Слушай, Артем! Ты мне все очень вредные вещи называешь. Боюсь, таможня их не пропустит!

- Кто? - На слове «таможня» их взаимопонимание закончилось. Мой ребенок потерялся, опять насупился, шагнул назад, прячась за мое бедро…

- Ну, это мама, просто по-взрослому! Если я ей передам для тебя такие угощения, она же их не возьмет!

Евгений Аверченко рассуждал правильно. Как настоящий ответственный взрослый, которому в голову не приходит, что один раз в несколько лет можно и гадостей дать ребенку. Не растолстеет, коркой не покроется. А вот радости ему будет даже больше, чем от Деда Мороза в Новый Год…

- Тогда можно просто котлет! Только многа-многа-многа! Принесешь? Котлеты же полезные?

Я прикрыла глаза. От стыда. Тёмка вот так, запросто, легко и ненавязчиво выдал всю глубину нашей с ним нищеты…

Проще умереть, чем смотреть на потрясенное лицо Женьки.

- Эммм… Котлет? Любых? А где они продаются-то? - Теперь пришла пора и ему впасть в растерянность.

И при этом изучать меня цепко и пристально: будто впервые увидел.

- Тёма пошутил. Нам ничего не нужно. - Вообще ничего. Самый лучший подарок в жизни он мне уже сделал.

А дальше - сама. Как-нибудь сама. Иначе нельзя просто. Что-то во мне сломается, если я позволю себе принять хоть что-нибудь от Аверченко.

- Видишь, Артём, как-то у нас разговор не клеится… - До Жени дошло, наверное, что он уже давно переступил заветную черту и вовсю топчется по запретной зоне своими грязными ботинками.

- А ты нам под дверь подбрось. Позвони и убеги. - Сын, как всегда, удивил. Со всей детской своей непосредственностью…