Достает несколько конфет и кладет на стол, а коробку прячет в шкафчик.

─ Ну что, папашка, ─ усмехается и поднимает подрагивающей рукой стакан. ─ За днюху дочурки!

10. Глава 9

Алексей

Делаю глоток из кружки и едва сдерживаюсь, чтобы не выплюнуть обратно. Заварка оказалась прокисшей. Наверное, уже не первую неделю так стоит.

Скривившись, проглатываю эту забродившую мерзость и быстро заедаю конфетой.

─ Слабачок! ─ самодовольно произносит Лиза и демонстрирует свой опустошенный стакан, будто это реально предмет для гордости.

─ Выпили. А теперь слушай меня, ─ сурово произношу я.

─ Ну? Слушаю внимательно вас, Алексей Анатольевич, ─ протягивает она и складывает руки на груди в замок.

─ Тебе нужна помощь, Лиза. И я хочу тебе предложить лечь в клинику для зависимых. Лечение я оплачу.

─ С чего вдруг такая забота? ─ хмыкает она. ─ Только помощь мне не нужна!

Нервно отвинчивает крышку бутылки, наливает в стакан и снова залпом выпивает.

─ Тебе лечиться надо! ─ твердо отвечаю ей. ─ Посмотри, во что ты превратилась за шесть лет. Была же абсолютно нормальной, а теперь… Ничтожество. Даже смотреть мерзко.

Стискивает челюсти и сглатывает, озлобленно глядя на меня.

─ Твоя зависимость убьет тебя. Да у тебя уже проблемы с головой! Ты превратила жизнь собственной дочери в ад! Не кормишь ее, одеваешь черт пойми во что, хотя денег я выделяю достаточно. Но это даже не самое худшее. Ты морально и физически измываешься над девочкой! Ты для этого ее рожала? Чтобы было над кем издеваться?!

─ А чего тебя вдруг стала волновать ее жизнь, а? ─ шмыгает носом, а глаза уже на мокром месте. ─ Шесть лет подачками обходится, а тут внезапно совесть заиграла?

─ Это не совесть, Лиза. Это обычное сочувствие к ребенку, неспособному защитить себя самостоятельно.

─ Ну и прекрасно! Сочувствуй дальше и занимайся ею сам!

─ Дура ты, ─ зло выплевываю в ответ. ─ Ей мать нужна! Нормальная мать, а не отец, которого она даже не знает. Поэтому я и хочу отправить тебя на лечение. Чтобы ты снова превратилась в человека и не портила жизнь ни себе, ни своей дочери.

─ Я так устала. Так устала от всего этого, ─ прижимает ладони к вискам и заходится хриплым ревом. ─ Не о такой я жизни мечтала, понимаешь? Не о такой!

─ Так ты же сама ее себе и портишь! Зачем пьешь, если…

─ Да при чем тут это?! ─ перебивает меня криком. ─ Я и пью, потому что жизнь ─ дерьмо! Чтоб хоть ненадолго забыться! ─ захлебывается в слезах и соплях. ─ Но даже это больше не помогает. Пью, и пью, и пью… Жду, когда полегчает, а она не легчает! Но не могу остановиться. Слишком сложно.

─ В чем у тебя жизнь дерьмовая?! ─ взрываюсь злостью. ─ У тебя жилье есть, деньги есть, ребенок есть. Если чего-то не хватает, так своими силами надо этого добиваться! А не заливать глаза.

─ Да ты хоть знаешь, как тяжело быть матерью-одиночкой? ─ вскрикивает с отчаянием, всплескивает руками и едва не падает с табуретки. ─ А вот нифига ты, Раменский, не знаешь! Такие, как я, ни одному нормальному мужику не нужны! Мой лучший вариант, это перепихон на пару раз! А как только про дочь узнают, так сразу сливаются!

─ Да не в ребенке дело! Понимаешь, не в ребенке! А в твоем сраном алкоголизме!

─ Умный, смотрю? ─ шмыгает носом и растирает ладонью сопли по лицу.

Мерзко до невозможности. Сдергиваю с ручки плиты замызганное полотенце и протягиваю ей.

─ Спасибо, ─ сдавленно произносит и громко высмаркивается в полотенце.

Боже, есть ли вообще предел мерзости? А ведь у Кати мать была такой же. Не представляю, как она вообще с ней жила.

─ Я же не сразу запила, как Карина родилась, ─ произносит Лиза, откладывая грязное полотенце на стол. ─ Только все было точно так же. А оно и не могло быть по-другому! Только самые отчаявшиеся и убогие принимают женщин с чужими детьми.