Неужели только я чувствую всё это? До свадьбы я не ощущала и вполовину так ярко. Меня будто натёрли на точильном камне, кожа стала очень нежной. Песчинка упадёт – замечу.

– Это не тебе решать, – Ровер морщится. – Если бы Мила могла забеременеть от меня, то я бы и на шаг не приземлился к мерзкому семейству вроде твоего, где отец продаёт обоих своих детей как скот.

Меня злят его слова, но возразить нечего. Поджимаю губы и рассматриваю резной рисунок, украшающий изголовье кровати.

– Тебе повезло стать моей, – продолжает поучать лорд. – Я принял тебя в семью, представил Матери Луне. Уйми гонор и смирись с тем, что обязана сделать, а именно – рожать мне наследников. Остальное тебя интересовать не должно. Тем более, твоей волчице понравится. Она будет желать этого. Уже хочет.

Я прислушиваюсь к ощущениям и понимаю, что он прав. Волчица хоть и зла, но её тянет к его зверю.

Вспоминаю прошлую ночь. Чёрного волка в свете луны среди цветов. Его взгляд внимательный, встревоженный. То, как он касался моего уха, шеи. Кажется, что сбежать мне не дал не ровер, а кто-то другой.

В горле сжимается тугой комок. Нет. Я не стану. Делить кого-то с другой женщиной. С ума сойду, выть буду, но не дамся!

Взгляд невольно смещается на красивый торс Ровера. Солнечные лучи лижут грудные мышцы, чётко выделяющийся пресс. То, что ниже пояса, к счастью, скрыто краем одеяла. Я сглатываю и отворачиваюсь.

– Не хочет, – выдавливаю сквозь сомкнутые зубы. – Её злит то, что ты пахнешь чужой женщиной.

– Это упрямство, – Ровер презрительно закатывает глаза. – Говорю тебе, оставь. Я возьму тебя, понимаешь? Тогда, когда захочу. А хочу я тебя уже сейчас.

Снова смотрю на его пресс. Огромный сильный двуликий, которого, согласно слухам, боятся все соседи. Начну сопротивляться – он лишь посмеётся.

Зубы мелко дрожат, пальцы морозит. Чувствую, как к горлу подбирается горечь, снова сглатываю и тру нос запястьем. В глазах ненужная влага.

Что мне делать? Здесь мне никто не поможет. Наоборот, я должна помочь Каю.

Такое ощущение, что я стою посреди бесконечно-тёмного ничего. Совсем одна. Слабая, беспомощная, ненужная никому…

Нет. Не одна. Смотрю на сжатые в кулаки руки и вспоминаю белые лапы волчицы. Великая Луна подарила мне второй лик зубами лорда Альварина. Всё это должно что-то да значить, так?

– Я чую её запах, – выдавливаю из себя. – Мне плохо. Тошнит. Всё слишком яркое, запахи тоже. И её – ужасен! Вереск, мак, ещё что-то, я не знаю, что так резко пахнет, – жалуюсь я и снова тру нос. – Я не могу. Мне хочется выбежать из комнаты. Открыть окно. Не могу.

– Она ничем не пахнет. Это бредни. Я чую всё, – Ровер морщится. – Тебе придётся смириться. Луна выбрала тебя, для продолжения рода Альварин. Это же даёт тебе возможность выбраться из нищеты и спасти брата-волчонка, родившегося в семье простолюдинов. Все выигрывают. А Мила… – он задумывается, – с ней я расстаться просто не могу. Поэтому забудь и смирись.

Оказывается, слова ранят сильнее клыков.

Мою грудь сдавливает обида, граничащая с отчаянием. Этим заявлением он будто медленно вгоняет нож мне под кожу. В животе, прямо под рёбрами, возникает ноющая пустота, от которой всё тело сковывает липким холодом. Пальцы дрожат.

Луна, которой поклоняются двуликие, жестока! Зачем она связала меня с мужчиной, которому не нужна семья?

Почему не сделала его дурацкую Милу волчицей?

Почему он не цапнул её в шею, чтобы обратить?!

Может тогда мы оба были бы куда счастливее!

Сжимаю зубы. И что мне делать? Я не могу уйти из-за Кая. Да и мне, новообращённой волчице, жизнь сладкой не покажется. Не представляю, как я вчера обернулась. И как вернулась в человеческий облик тоже.