Сердце стучит так быстро. Лёгкие наполнены ароматом смолы и мяты – его запахом. Мне уже плевать на всё, гостей, проблемы, наши сложные отношения… лишь бы он снова поцеловал, прикоснулся, сделал как…
Проклятье! Он меня с ума сведёт!

– Тише, Эйлис, – Ровер мягко прихватывает мою нижнюю губу. – Побудь немного в этом чувстве и поняла, чего хочешь ты.

Кажется, мы оба понимали, чего я хочу, но боюсь признаться. Даже самой себе.

– Идём, – он берёт мою руку и вкладывает в сгиб своего локтя.

Мы выходим в коридор и идём к лестнице. Носа касается множество новых запахов, я провела в комнате полдня, готовясь к празднику. Пожалуй, это самое утомительное в жизни леди – долгие часы одеваний, причёсок и макияжа.

Спускаемся в зал. Не успеваю я охватить взглядом всех присутствующих и понять хоть примерно, сколько тут людей, как слышу громогласное:

– Его светлость, герцог Альварин с очаровательной супругой!

Зал вздрагивает нестройным приветствием и множеством поднятых бокалов. Мне неловко, и я жмусь к Роверу, пугаясь лишнего внимания. Ему-то легко, смело шагает в море двуликих с прямой спиной, привык быть в центре внимания. На меня смотрят с жадным интересом, и я радуюсь, что хорошо выгляжу. Ровер сказал «безупречно», значит цепляться ко мне не станут, так?

К Роверу подходит слуга с подносом, на котором стоит пара бокалов. Он снимает оба, подаёт мне один и поднимает свой:

– Добрый вечер, дорогие друзья и враги. Как и всегда, я не рад вас видеть, – я вздрагиваю, а по залу проносится волна смешков. – Но раз уж вы всё равно явились, располагайтесь. Отдыхайте, ешьте, пейте за здоровье и счастье моей жены. Можете не лукавить, я знаю, что мне большинство из вас желает только смерти.

Новая волна смешков, поздравления, тосты в мою честь. Лорд приобнимает меня так осторожно и трепетно, что я, совсем смутившись, роняю взгляд в свой бокал. Не знаю, что это, но в напитке плавает полупрозрачный голубой цветок.

Странные эти двуликие. Я совсем не так представляла себе светские балы. Ровер даже не пытается быть вежливым, все остальные принимают его прямоту как должное. Радует, что мне и правда улыбаются тепло. Во всяком случае те, кого я вижу поблизости.

Зал разделён на две половины. На одной организована площадка для танцев, куда немедленно выныривают молодые двуликие и, едва дождавшись начала игры музыкантов, пускаются в пляс, в другую смещаются гости постарше – там много столов, за которыми некоторые уже начали игру в карты. У дальней стены выходы на террасу, стол с закусками и напитками.

– Расслабься, – шепчет на ухо Ровер и мягко гладит меня по щеке. – Пока я рядом, тебя не загрызут.

– Здесь очень много двуликих… Страшно.

– И ты одна из них. Нас, – хмыкает он, отпивая из бокала с цветком. – Привыкай.

– Я постараюсь, – улыбаюсь я и тоже пробую. Необычный сладковато-кислый вкус. Пахнет ягодами и цветами.

– Хочешь потанцевать?

Прежде чем я успеваю испугаться и признаться, что не умею так же лихо, как кружащие по паркету пары, к нам подходит Хантер:

– Ровер, ты срочно нужен.

– Что опять случилось?

– Мила. Она сегодня не в себе. Никого из нас не слушает. Иди, разбирайся с ней, если не хочешь потерять основные сделки, потому что язык у неё сегодня без костей.

Я вздрагиваю и смотрю на мужа.

Нет, не ходи. Прошу...

– И что? В Доме Альварин нет другого двуликого, способного увести женщину в комнату?

– Если бы она подпустила к себе кого-то, – хмыкает Хантер. – Истерит и требует тебя.

– Проклятье, – Ровер залпом выпивает свой напиток вместе с цветком и ставит бокал на поднос проходящего мимо слуги. – Сейчас приду.