Женя видит мои метания, он всегда хорошо умел меня понимать, и забирает дорожную сумку из моих рук. Ставит вместе с чемоданом к стене и делает приглашающий жест в сторону кровати. Я сомневаюсь пару минут, но в итоге согласно киваю. Всё-таки я — женщина и должна быть мудрее.

— Я тебя слушаю, — произношу как можно тверже, присаживаясь на кровать.

Женя стоит напротив собран, серьёзен и эмоционально закрыт. Мне кажется, что я на приеме у психотерапевта. И мне не нравится это ощущение.

— Дело в том, что наш брак катится куда-то не туда, — подбирая слова, выдает муж. — В последнее время всё идёт кувырком и наперекосяк.

Я открываю рот сама не знаю зачем, то ли чтобы начать оправдываться, то ли — выдвинуть встречные обвинения, но Женя не дает мне высказаться:

— Пожалуйста, выслушай и не перебивай.

Я недовольно поджимаю губы. Мне не нравится этот разговор. И сосущее под ложечкой чувство надвигающейся катастрофы не даёт вдохнуть полной грудью.

— В первую очередь знай, что я не сделал ничего, о чем бы жалел.

— Та-а-ак.

— Ты говорила про помаду на воротнике.

Внутренности обдает холодом и жаром одновременно. Я готова вспыхнуть как вулкан от одной только фразы. Но торможу себя. Женя пока ни в чем не виноват. Я должна спокойно выслушать его. Тем более он ни о чем не жалеет. Если бы он изменил, его уже загрызла бы совесть.

— Я помню, — медленно киваю.

— Дело в том, что ты слишком нервничаешь из-за ребенка. Ты перестала быть той яркой девчонкой, в которую я влюбился.

Слова мужа со скрипом проходятся по нервам. В душу как будто вонзили нож.

Значит, это я виновата?

Так, Кира, спокойно. Выслушай.

— Я начал смотреть на других женщин, — выдает Женя. Моя рука сама сжимает подушку, чтобы с остервенением запустить в этого предателя. — Послушай. Я повторюсь: я не сделал ничего, о чем бы жалел или из-за чего мне было бы стыдно смотреть в твои глаза.

— Что же ты сделал тогда?

— Признаюсь, я чуть дал слабину по пьяни.

Подушка порывисто летит в мужа, но он ловко отклоняется, поэтому она падает на пол. Руки ищут чего-нибудь повесомее.

Оборачиваюсь в поисках чего-то повесомее. Женя бесстрашно садится на кровать, тянется ко мне.

— Не трогай меня!

— Ты меня не выслушала! — повышает голос муж. — Я ни в кого не влюбился и ни к кому не ухожу. Просто стал поглядывать на других женщин и сравнивать тебя с ними. Но я решил, что должен быть честен перед тобой, ведь ты всё чувствуешь.

Значит, я не зря переживала из-за этой чертовой помады на воротнике.

Поглядывать стал на других женщин. Вот кобель! Я ему сейчас!...

Додумать мысль я не успела, потому что вспомнила, какое впечатление на меня произвело знакомство с Маттео. Ничего дальше взглядов я бы не допустила, но всё же…

— Ты с ней целовался?

— Нет. Она попыталась меня поцеловать.

— И что ты сделал?

— Вспомнил, что у меня есть ты, — Женя прижимая меня к себе, тихонько раскачивается. — Нам нужно отстроить отношения заново, без тайн, хорошо?

Всхлипываю. Я и не заметила, когда начала плакать. Сижу, только рот открываю, но сказать ничего не могу. Мозг тщетно обрабатывает услышанное. Он мне не изменил. Он не уходит. Ему просто нужно больше внимания. А мне надо отдохнуть.

Женя целует в висок, шепчет жарко:

— Мы начнем с тобой с начала. Выкидываем календари и рекомендации врачей! Едем в Питер, гуляем по музеям, грызем пончики и пьем вино. Просто любим друг друга.

Отличный план!

Кажется, мы только что преодолели семейный кризис.

***

Три дня в Питере прошли совершенно необыкновенно. Несмотря на то, что работы море, я умудряюсь назначить очень толковую девицу своим заместителем и перекидываю часть обязанностей ещё на парочку человек.