Она ретируется не столь эффектно, как когда-то Света. Но я знаю, что очередь из людей, желающих мне смерти пополнилась.

Смотрю на Женю, сидящую передо мной в моей рубашке. Она вытирает слезы. А я дико пьян и счастлив:

— Видишь, место вакантно.

— Какой же ты мерзавец, Князев, — ворчит она.

— Я знаю. Но если ты попросишь, я исправлюсь.

— Пусть тебя твоя беременная любовница просит! Или кто там она теперь? Жена? Мне уже все равно, — она отталкивает меня и слезает со стола.

— Раз тебе так интересно: это место тоже вакантно с самого нашего развода, — хочу сразу прояснить, чтобы не выглядело так, будто я снова кому-то изменяю. — Я не женат.

— О, правда?! — резко поворачивается ко мне и удивленно округляет свои красивые глаза. — Так я могу вернуться?!

Стою в немом шоке. Она сейчас серьезно?

— Ты правда ожидал от меня такой реакции? — скептически выгибает бровь.

Очень хотелось бы.

— Значит забил на ребенка и бросил беременную женщину? — с отвращением говорит она. — Еще лучше!

— Вовсе не забил, — я потираю пальцами переносицу, пытаясь силой мысли заставить себя хоть немного протрезветь. — Я помогаю ей финансово. Но пока я не удостоверюсь, что ребенок действительно мой, и речи не может быть о женитьбе.

Она одевается. Бросает мою рубашку на кожаный диван и идет к двери.

— Куда спешишь? — вырывается у меня. — Нам же надо обсудить условия сделки…

Не хочу ее отпускать. Вдруг она передумает, откажется от моих денег и больше никогда не придет?

Взявшись за ручку двери останавливается:

— У меня свидание с самым дорогим мне человеком, — бросает тихо, даже не поворачиваясь.

Мои кулаки непроизвольно стискиваются в желании набить морду этому упырю. Надо было все же трахнуть ее, чтобы прогнать это гребанное ощущение, что я проиграл!

— Любишь его?

— Больше жизни, — уверено отвечает. — И я готова на все, чтобы он был счастлив.

3. Глава 3. ОНА

— Ну здравствуйте, Валерия Евгеньевна, — беру малышку на руки и смотрю на нее сквозь слезы: — У мамочки отличные новости! Мы добыли денег на лечение.

— Вы же понимаете, что это еще не гарант, что все получится, — вкрадчиво напоминает лечащий врач Лерочки. — Поиск донора может занять годы. А может и вовсе не найтись.

— Сколько у нас времени?

— Обычно при этом типе анемии детки уже к семи уходят от лейкемии.

Задыхаюсь от боли:

— Всего четыре месяца?!

— О, нет-нет. Успокойтесь, Евгения Владимировна. К семи годам. Время еще есть. К тому же болезнь выявилась очень рано, что нам на руку. И мы правильно сделали, что сразу начали искать донора. Теперь остаётся только ждать ответа, ну и содержать малышку под наблюдением.

Боже. Спокойно, время есть. И слезы мне никак не помогут. Лере нужна сильная мама.

— Значит поживаем в больнице. Так даже лучше, — успокаиваю сама себя. — Мне нужно ходить на работу, а тут она всегда под присмотром. Если можно, не кормите ее смесями. У нее колики от нее. Я буду нацеживать молока каждое утро. И по возможности прибегать раз в три-четыре часа с работы. Офис тут неподалеку.

— Конечно, — улыбается доктор. — Все хотел спросить, а где же папа нашей Валерочки?

Поднимаю на него удивлённый взгляд. Мне показалось, или в его голосе послышалась непрофессиональная заинтересованность?

— Я ведь заполняла документы, — пожимаю плечами. — Там все есть.

— Вы написали, что он умер. От чего?

— От любопытства, — в палату очень вовремя входит тетя Вера.

Она была подругой моей бабушки. Ну как подругой. Когда-то бабушка приглядывала за маленькой тетей Верой. А потом тетя Вера за мной, когда бабушке нужно было куда-то отлучиться.