- Что ты видела? Ты уже беременна, если забыла. Пока не родишь, нет смысла тебя трахать.

Зверь внутри, словно одержимый, бросается на прутья клетки, в которую я его загнал.

На хер. Я сам управляю своей жизнью. И никакой дурман не собьет с цели.

Естественно, спать рядом с соблазном не выйдет, так что собираюсь уйти в гостевую, но Амина вдруг решает продолжить этот бессмысленный разговор.

- Значит, заниматься этим вчера ночью с Айзой ты хотел, а со мной - нет смысла?!

Замираю, осознавая ее предъяву.

- Повтори.

- Что, скажешь, ты не ночевал у своей любовницы вчера? - голос жены дрожит.

Оборачиваюсь, и вижу в ее глазах слезы.

Опять.

- Считаешь, я должен тебе отчитываться?

- Да, должен! - взвизгивает она. А мне требуется немало усилий приложить, чтобы взгляд не соскальзывал ниже, на ее обнаженное обалденное тело. - Ты - мой муж! Но если тебе не нужна жена, если… Если я тебе не нравлюсь, я хочу развод!

Все вокруг мгновенно окрашивается красным. Раз - и я уже нависаю над Аминой, прижав ту к стене так, что между нашими телами едва ли пара сантиметров. Она испуганно смотрит на меня, а я скалюсь на ее браваду, от которой не осталось и следа.

- Развод? Забудь про это, Амина. Ты - моя жена, ясно? Моя!

Саданув кулаком по стене возле ее головы, едва сдерживаюсь, чтобы не впечататься телом в ее и не взять вот так - жадно, по-звериному, оставляя следы, которые еще долго будут сходить с ее молочной кожи.

- Моя! Поняла?

- Тогда зачем? - с горечью спрашивает она. - Зачем ты ночуешь с другой?

Черт… Да с чего она взяла эту чушь? Откуда? Не ночевал я с Айзой. Никогда. Потрахались и разбежались - вот и все наши встречи. Но оправдываться? На хер надо. Здесь главный - я. И я не собираюсь объяснять, что вчера всю ночь провел в офисе, разгребая дерьмо, которое случилось по вине одного из поставщиков.

- Почему ты не вернулся вчера? Почему уезжаешь в командировки с ней? - продолжает сыпать вопросами жена. - Почему?!

Она смелеет, бьет своими маленькими кулачками мне в грудь, плачет.

- Зачем ты делаешь это с нами? Разве я мало тебя любила? Разве мало для тебя старалась?

Каждый ее вопрос больно жалит, усугубляет чувство вины, которое начинает бесить и раздражать. Какого черта?! Не будет она мне указывать, что и к кому чувствовать!

Резко встряхиваю Амину за плечи, отчего она замолкает и испуганно смотрит на меня.

- Я не собираюсь тебе отчитываться. Твое дело - рожать мне детей. Там, где я скажу. Как только анализ будет готов, ты поедешь в мой дом и будешь вести себя как примерная жена. И чтоб больше я этих блядских тряпок на тебе не видел!

- Ты же все сломаешь, - в отчаянии шепчет она, пока слезы стекают по ее щекам.

Давлю на корню желание стереть их и поцеловать ее, успокоить.

Отстраняюсь, стиснув зубы и сжав пальцы в кулаки. Я едва держу контроль, который трещит по швам.

Откуда все это? Почему я сам жалею о том, что отступил, что не продолжил, что не сделал все иначе? Почему меня корежит от желания уложить жену в постель, чтобы продолжить, пусть и не так жестко, как требуют черти во мне?

Откуда эта гребаная слабость перед Аминой? Хер знает. Но в одном я уверен - нельзя поддаваться. Нельзя.

- Я все сказал. Решение принято.

Ухожу, шандарахнув дверью, и запираюсь в кабинете от греха подальше.

Нужно срочно успокоиться. Но даже для этого у меня не находится времени - звонит Таир, и выясняется, что мэр сегодня вечером, едва я свалил, спелся с Соколовым, и теперь счет идет на часы.

Амина в спальне лежит, завернувшись так, будто спит, но я стараюсь даже не смотреть в ее сторону. Молча одеваюсь и уезжаю на встречу с братом.