Лишь когда я упираюсь лопатками в стену, понимаю, что все это время отступала, надеясь сбежать. Не отдавала себе отчета, тело действовало на инстинктах, древних, как сам мир.

Вжимаюсь всем телом в холодную поверхность, когда Ильяс нависает надо мной. Упирает руки по обе стороны от меня, лишая возможности сбежать, и выдыхает в губы:

- Я уже сказал, алтын. Ты – моя собственность. И я тебя никуда не отпущу.

7. Глава 6

- Ты не имеешь права! – выпаливаю я и упираюсь руками в плечи Ильяса, пытаясь отпихнуть его от себя.

Бесполезно. Я будто просто стену с места пытаюсь сдвинуть.

- Имею. Ты моя жена!

Ладони Ильяса опасно скользят ниже по моей талии, оглаживают ягодицы и жадно стискивают. У меня сердце подпрыгивает в груди. Он что, лапает меня после всего, что натворил??

Я думала, что до этого моя чаша терпения переполнилась, но нет, похоже, это была последняя капля. И раз мой муж играет нечестно, то и мне тоже это руки развязывает, верно?

- Ильяс… - шепчу я и ласково глажу его по щеке.

Дамиров аж всем телом вздрагивает. Сопротивляться не может, когда я такой томный и полный печали голос делаю. Он чуть отстраняется и впивается в меня хищным взглядом. Смотрит недоверчиво, настороженно. Внимательно.

- Мне просто очень больно, Ильяс, - всхлипываю я и позволяю разрывающим внутри чувствам вырваться наружу. Слеза течет по щеке и Дамирова будто ударом тока прошивает.

- Золотко…

- Мне больно, что ты так легко предал меня. Мы ведь могли попробовать ЭКО, воевать за нашего малыша, за нашу семью спина к спине, но ты… ты выбрал другой путь. Выставил меня бракованной и разменял на вариант получше.

- Алтын, я не считаю тебя бракованной. Ты – моя драгоценность, ты помнишь? – Ильяс обхватывает мое лицо ладонями, вглядывается в глаза, хмурясь. На секунду даже кажется, что в них мелькает что-то похожее на боль. Но я больше не хочу верить в самообман.

- Я ведь люблю тебя, - всхлипываю я.

И это правда. Ильяс мне душу наизнанку вывернул и невыносимее всего то, что мои чувства не испарились после этого по щелчку пальцев. Я ощущаю себя беспомощной и жалкой. Наверное другая на моем месте сразу бы перечеркнула для себя имя предателя и не вспоминала. Но я так не могу.

Мне так мучительно горько никогда не было, даже когда меня в восемнадцать практически без ничего из дома выставили. Сказали, что мне пора самой себя обеспечивать. Но тогда отношения с родителями уже были отвратительными, а вот с Ильясом у нас всегда все было идеально. Крепкая семья, доверие, любовь, страсть. Так, во всяком случае, я считала…

- Злата… девочка моя, мое сокровище, - шепчет Дамиров, покрывая мое лицо хаотичными поцелуями.

- Я ведь любила тебя, скотину! – шиплю я и со всего размаха, который только возможен в моем положении, пытаюсь всадить коленом прямо в пах Ильяса.

Каким-то чудом муж уворачивается от пинка возмездия, но я ничуть не расстраиваюсь. Главное, что ему пришлось отшатнуться в сторону.

- Я же верила тебе, сволочи такой!

Дергаюсь в сторону и хватаю так удачно подвернувшуюся под руку бутылочку с раствором для капельницы. Видимо, мне собирались ее поставить, когда очнусь. Сейчас это неважно. Швыряю ее в сторону Ильяса, а сама бросаюсь к двери.

Такая резкая смена эмоций дает неплохую фору. Лишь когда я вылетаю в коридор и бросаюсь наугад к выходу, слышу позади себя оглушительный рев:

- Злата! Стой!

Останавливаться не собираюсь, но когда заворачиваю за поворот, сзади меня сшибает мощной волной. Ильяс настигает резко, подхватывает на руки и, не церемонясь, закидывает на плечо. Все происходит так быстро, что медсестры, застывшие на сестринском посту, просто наблюдают за нами, раскрыв рты.