— Все-таки, ты хоть и медная, но драконница, Джейн, и это может быть расценено некоторыми… Кхм… Как что-то вульгарное. Неприличное.

— Некоторыми, это золотыми, вроде Сильвии Гарден?

— Ну хоть бы и ею, — говорит он, — ее слово имеет большое влияние в обществе. Золотых драконов у нас немного.

Дракон и аристократ до мозга костей, отец Айвена не понимает, как я могу добровольно помогать в приюте, вместо того, чтобы проводить время в бесполезных разговорах с женами других князей, перемалывая кости кому-нибудь, кто не присутствует. Я знаю, что они говорят о Сильвии, когда ее нет рядом. И подозреваю, что они говорят обомне, когда она с ними.

Ну и драконий бог с ними, главное, что Айвен меня поддерживает, больше ничего мне и не нужно…

— Я заеду к вам на днях, повидать моих любимых близнецов. Как они там? Соскучились по деду?

— Конечно, они все время спрашивают, когда вы придете в гости, — говорю я.

— Значит скоро буду! — говорит он. — А ты здесь какими судьбами?

— Айвен вызвал меня внезапно, так что пришлось сразу примчаться, — говорю я с улыбкой глядя в свое раскрасневшееся с мороза лицо в зеркале. Мои, светлые вьющиеся волосы — это редкость для медных от рождения драконов, но я не хотела бы быть рыжей, как большая часть медных… Поправляю платье и отмечаю, что живота до сих пор почти не видно. Если не знать точно, что я беременна, то и не догадаешься.

Мы еще никому не сообщали, что скоро у нас родится третий ребенок.

— Ну передавай сыну привет, — тянет князь Альфред и надевает шляпу.

— Хорошо. До свидания, князь, — говорю я ему и замечаю, что его выцветшие синие глаза смотрят на меня слишком уж пристально, а гордое морщинистое лицо с острыми чертами напряжено.

— До свидания, Джейн, — говорит он и едва заметно кланяется. — Надеюсь, мы скоро увидимся.

Я взбегаю по ступеням на верхний этаж, предвкушая встречу с мужем и уже подозревая, о чем он хочет со мной поговорить здесь, в официальной обстановке. Ведь сегодня пятая годовщина со дня нашей встречи.

Наверняка Айвен устроил какой-то сюрприз. Прячу улыбку от чопорных сотрудников министерства, стараясь делать вид, будто пришла по серьезному государственному делу.

Прохожу по безлюдному, наиболее богато украшенному коридору вперед, туда, где в большом кабинете обычно работает мой муж, решая какие-то важные государственные дела.

Настоящее время

— Джейн, а вот и ты! Я тебя заждался! Ты чего там стоишь? — голос его звучит непринужденно, ласково и нежно, именно так, как он всегда разговаривает со мной.

Я дергаюсь, как подстреленная птица, услышав его голос, полный любви и из глаз снова вырываются непокорные слезы.

Нельзя плакать. Нельзя. Нельзя показывать ему, что я все слышала и видела.

Я делаю несколько неуверенных шагов вперед, вытирая платком слезы.

— Эй, милая, — с тревогой говорит Айвен, приближаясь ко мне, — ты плачешь? Что случилось? Кто обидел тебя? Что-то с приютом? Наши мальчики не здоровы?

Я поворачиваюсь и смотрю в его мужественное лицо. Лицо, принадлежащее человеку, которого я так люблю. Его серебрянные волосы сегодня забраны в хвост, и я бездумно отмечаю, что одна прядь выбилась.

— С близнецами все хорошо. Но они ждут меня. Мне нужно идти, Айвен, — говорю я сдавленно, пытаясь дышать ровно.

В голове вспышками возникают только что слышанные слова, обо мне, о наших детях… Они больно бьют меня в грудь, словно пушечные ядра и я едва дышу. Едва сдерживаюсь, чтобы не убежать прямо сейчас, вырвавшись из его сильных рук.

— Стой, Джейн, я никуда тебя не пущу, пока ты не объяснишь.