- Тебе пора домой. Одевайся, я вызову такси.

7. Не бросит

Пять утра. Еду домой, смотрю в тёмную синь за окном, давлюсь слезами.
Чувствую такое опустошение, что хочется завыть.
Больно, горько. Ну, почему всё это со мной случилось в один день? Сначала Денис, потом Сашка.

Я понимаю, его кто-то обманул. Но в моих глазах это его не оправдывает. Почему он не пришёл ко мне тогда, не спросил. Орлов даже не попытался спасти нашу любовь. Ничего не сделал для этого. И это самое отвратительное.

Насчёт того, кто приложил руку к нашему расставанию, у меня даже есть некоторые подозрения.
Мама всегда ненавидела его, с первого взгляда твердила мне, что Орлов - худший парень в мире. Я никогда не понимала почему. Что её раздражало в нём до такой степени?
И она могла нас разлучить. Зная свою маму, я не сомневалась, что она на такое способна.

***

Вспоминаю случай. Мама застукала нас целующимися и устроила ужасный скандал.
В тот день она вышла в подъезд, услышав поскуливание Рэма, моего колли. Мы с Сашкой целовались у лифта, красные и взъерошенные. Руки Орлова хозяйничали под моей толстовкой. При виде нас мама впала в истерику.

- Чтоб ноги его не было в нашем подъезде, вообще рядом с тобой! - кричала она со слезами в голосе, не стесняясь выглядывающих из квартир соседей, - а если он не отстанет, я ему такое устрою, на всю жизнь запомнит. Я тебя в тюрьму посажу, Орлов, если ещё раз дотронешься до моей дочери, она несовершеннолетняя!

К тому времени мы с Сашкой уже почти год совмещали наши свидания с вечерним выгуливанием собаки.

Я жила на окраине города, в десяти минутах ходьбы от дома начиналась лесополоса. В тёплое время года мы уходили туда и гуляли несколько счастливых часов. Бродили по тропинкам, держась за руки, болтали ни о чём, влюблённо рассматривали друг друга, наслаждаясь возможностью просто быть рядом.

Рэм, наверное, немного ревновал меня к Сашке. Иногда подбирал длинную толстую ветку, разбегался и встревал между нами, разделяя ударом. Это было скорее смешно, чем обидно. Мы вскрикивали, а потом ржали, как ненормальные, притягиваясь ладонями обратно.
У Сашки никогда не было собаки из-за аллергии на животных у его мамы. И он с удовольствием играл с Рэмом, учил с ним команды. Нам никогда не было скучно втроём.

Мы гуляли, не оглядываясь на время, забыв обо всём. Главное - оставаться рядом. Когда уставали ноги, находили большой поваленное дерево и устраивались на нём.

Рэм ложился на землю рядом, увлечённо копал перед собой, потом укладывал длинный нос в свежую яму и громко выдыхал, фыркал, издавая странные звуки.
Мы не мешали ему, не запрещали так делать, хотя и не понимали, в чём тут кайф.
И он не лез к нам, увлечённым до дрожи, мурашек по всему телу и опухших губ.

Мы тогда только начали изучать друг друга, и не переступали грань. Но каждое касание, поглаживание и поцелуй вызывали в нас обоих море возбуждения, когда всё вокруг заполнялось стуком сердца, горячим дыханием и неожиданно рождающимися в горле стонами от новизны ощущений. Наши ласки были невинны и развратны одновременно.
Никто не учил, не подсказывал. По крайней мере, меня.
А у Сашки я не хотела спрашивать, даже мысли не могла допустить, что у него когда-то было подобное с другой девушкой.

Каждый день мы познавали друг друга, каждое новое действие жаркого и одновременно осторожного петтинга возникало спонтанно из предвкушения чего-то большего. И нам было очень трудно остановиться, не получив никакой разрядки.

К моменту возвращения домой мы уже не могли разговаривать. Шли наэлектризованные до лихорадки, продолжая целовать и ласкать друг друга, только уже не телами, а молчаливыми многозначительными взглядами.