Но чем ближе к дому родителей, тем больше паника накрывала меня.

Я не знала, как рассказать об этом родителям. Понимала, что не говорят о разводе на эмоциях, но мне было чисто физически невыносима мысль, что я снова вернусь в особняк Волкова. Верила, что родители помогут, встанут на мою сторону.

Меня бросало то в жар, то в холод. Выворачивало наизнанку. Лихорадило.

Я даже не слышала о чём разговаривал водитель по телефону, настолько была погружена в свои мысли.

Наконец, такси остановилось. Элитный микрорайон, где с недавних пор жили мои родители, встретил меня тишиной и чистотой. Я в шутку говорила, что тут даже дети интеллигентные не шумят на площадке.

Дети. Я так хотела детей с ним.

На шатающихся ногах я открыла с ключа домофон и поднялась на лифте, на третий этаж. Ноги не слушались, я будто вязла в глубоком снегу. Остановившись перед дверью, я попыталась собрать разорванные мысли в кучу, чтобы поговорить, а не сразу начать истерить.

Дома была мама, слава Богу, одна. Видя моё состояние, она напугалась. Её красивое лицо вытянулось от удивления. Ведь я ворвалась к ним без предупреждения. Взвинченная, злая, лихорадочно дрожащая от скачка адреналина.

– Катя, что случилось? – мягкий голос отрезвил меня. В один миг эмоции осели.

– Ма-а-а-м, Демид мне изменяет, – голос сорвался в слёзы, я буквально рухнула в тёплые объятья, ища поддержку и понимание.

Мама тут же отвела меня на диванчик, а потом заперла дверь. Заговорила шёпотом:

– Катя, кто ещё про это знает, реакция мамы была странная, мягко говоря. Я ошалело на неё посмотрела.

– Мам, ты меня слышала сейчас? Демид мне... – голос против моей воли взвился на несколько тонов выше, чеканя каждое слово.

– Не кричи, соседи услышат, – мягко отстранившись мама, взяла чайник и стала наливать в него воду, - так надо заварить ромашковый чай, или лучше коньячку? М?

– Нет, чай, – отрешённо сказала я.

– Сейчас сделаю, – она стала суетиться у кухонного гарнитура, а я встала и подошла к ней.

– Посмотри на меня, почему ты молчишь? Ты что знала об этом?

Мама, сжав губы в нитку, отвернулась на мгновение, а потом, набрав в лёгкие побольше воздуха, выпалила:

– Нет, но я предполагала, что такой видный мужчина не останется без женского внимания. Я же говорила тебе, что не может мужчина ухаживать целый год и при этом воздерживаться от секса.

– Он говорил, что ценит мою невинность. – промямлила я, смотря, как мама достаёт цветки ромашки и добавляет в заварочный чайник.

– Катя, Катя! Не захотела нас слушать тогда, влюбилась, замуж захотелось. Я сразу поняла, что тут что-то не так. Богатый бизнесмен и девочка из провинции, да умненькая, но знаешь сколько таких! Невинная, чистая. Ох, чуяло моё сердце, что что-то не так. Дочка, я боюсь одного, что ему нужна была такая дурочка только для одного, чтобы рожать здоровых детей, а для остального шалав много найдётся. Катя, ты же не беременна?

От слов мамы колючие мурашки осели у воротника платья и я невольно потёрла кожу. Метка истинности просто горела огнём. Я ощущала эмоции Демида как сквозь толщу воды, интуитивно. Он был зол!

Отрицательно покачав головой, я шумно выдохнула. Мама наивно полагала, что дело только в здоровых наследниках, но когда она озвучила эту мысль, она не показалась мне такой уж глупой. Отличный, здоровый биоматериал, который, впрочем, оказалось очень легко заполучить.

Конечно, родители никогда не узнают, что Демид - оборотень, в первую очередь для их безопасности.

Но во что же я вляпалась?!

Открыв рот я смотрела на маму во все глаза.