...безродная дворняжка, да не ожидали, не ожидали...

…нас наверно прокляли…

…я так возлагала надежды на Карину…

И это ещё было самое безобидное, но тогда Демид очень жёстко её осадил и неприятные эмоции перебились ощущением заботы и любви, исходившими от моего мужчины. Дёрнувшись, я снова вернулась в реальность и натянула на себя самую лицемерную улыбку.

– Добрый вечер, мои родные, – заверещала Василина Андреевна, распахивая объятья.

Меня тут же окутало облако непробиваемого, тошнотворно-сладкого парфюма. Затошнило.

Женщина с момента последней встречи не изменилась. Ей можно было позавидовать, в свои шестьдесят с хвостиком выглядеть так стройно и моложаво. Только причёска стала короче. Острые ноготки впились мне в спину, когда она обняла нас.

– Здравствуйте, – сказала я, натренированным уверенным голосом.

– Ты их задушишь, – пробасил Александр Егорович. Женщина со звонким смехом отскочила от нас, уступая место мужу.

Что касалось, внешности Демид был копией отца. Александр Егорович, как и сын обладал атлетичным телосложением. Пронзительный взгляд серых глаз, напоминал мне взгляд Демида. Тёмные волосы свёкра украсила проседь. В отличие от Демида, его щёки, подбородок украшала трёхдневная щетина, тогда как муж терпеть не мог лишнюю растительность на лице. В народе про такой феном говорят, как отсканировали. И конечно же, Александр Егорович, гордился тем, что сын на него похож и беспрестанно об этом упоминал. Эдакий мужской нарциссизм.

– Добро пожаловать, – сказала я, открывая дверь. – Проходите в дом, на улице ветрено.

На меня была надета тоненькая шелковая блуза и красивые брюки, и я уже начинала дрожать от холода.

Честно, я хотела воплотить свою задумку в жизнь, стянула с плечиков домашнее платье, приличное, но обычное. Но зацепившись глазом за эту прекрасную голубую блузу, купленную в Париже, мне нестерпимо захотелось её надеть.

Демид обменялся с отцом рукопожатием и пропустил их в дом, замыкая процессию.

– Прошу всех к столу, мы вас ждали, – сказал муж, открывая двери в столовую.

Я уже искусала себе всю щеку изнутри, в ожидании фееричного трындеца. И он наступил. Как только, гости зашли внутрь, у них на лицах застыло одинаковое выражение. Это было даже не удивление – это был шок!

Демид нахмурился, не понимая, в чём дело, но когда увидел оливье, пирожки, различные тарталетки, в обрамлении сиреневого цвета и вкупе с этим мою кривую улыбку, то всё понял.

Я ожидала чего угодно и была морально к этому готова, но он меня удивил. Что-то часто он это делает в последнее время!

– Что застыли? Заскучали наверно в Италии по нормальной русской еде, садитесь за стол. Я голодный как волк!

Василина Андреевна, скривив губы, села за стол. Такое длительное молчание напрягало, но свекровь была умной и хитрой женщиной, и тут же это показала.

– Восхитительно сто лет не ела оливье, – она красиво рассмеялась, – и столько же не буду, там же майонез! – чуть надула губки, притворно, но в её глазах плескалось раздражение.

Александр Егорович, уселся рядом с женой. Бегло осматривая тарелки. Но в отличие от супруги идея есть оливье и пирожки не пугала его. Как и, вероятно, его не смущал выбор цвета.

– Очень аппетитно всё выглядит. Демид ты прав, соскучился я по домашним пирожкам, – скорее жест вежливости, нежели правда.

Демид отодвинул мне стул, помогая сесть за стол. Сам расположился рядом.

Прислуга, попыталась выполнить свою работу, а именно наполнить тарелки, и бокалы, но Демид попросил их удалиться, сказав, что мы сами справимся. Подхватив мою тарелку, он наложил туда салата. Откупорив бутылку с Боржоми, налил мне полный бокал.