- Нет, - уже уверенно ответила Аня.

- А кто же? Кто? Если спишь с чужими мужьями? – выплюнула ей в лицо женщина.

- Я не знала, что он женат, он не говорил мне…

- Ха! Еще бы он тебе сказал! – усмехнулась жена Леонида, скрещивая на пышной груди руки. – Ведь у него за душой копейки нет, вся недвижимость принадлежит моему отцу и мне, а он как был гол как сокол, когда я подобрала его голым и босым, так и остался. А вы, шлюшки малолетние, только на денежных мужиков рты и открываете, мол, за то, что ноги расставляете, вам за это квартиры-машины подавай, да на острова вози, ведь просто так в столице уже не трахается, рабочее место видите ли зябнет.

Аня стояла и смотрела на распинающуюся перед ней женщину и желала только одного, проснутся. Ведь все это просто не могло быть правдой, это был сон, дурной сон. Вот сейчас она проснется, и все пропадет, рассеется как туман, морок… из прострации ее вывел хлесткий звук пощечины, и обжигающая лицо боль.

- Эй! Не смей тут в обмороки падать! – заявила женщина, сильно тряхнув ее за плечо, ухватившись своими острыми как когти хищной птицы когтями. – Еще не хватало мне припадков!

Схватившись за горящую щеку, Аня с обидой посмотрела на воинственную даму. Н-да, теперь она понимает, почему Леонид, если конечно он и вправду женат на этой злобной тетушке, ищет на стороне то, чего не может дать она. Нет, она его совершенно не оправдывает, совсем нет, даже наоборот, осуждает, очень сильно осуждает. Ведь мог же сказать, что женат, так нет, солгал, да еще сказок наплел, мол, живет и родителями, и старой бабушкой… а оказалось с женой, которая к стати лет на десять его точно старше.

- Леня не говорил, что у него есть жена, - вновь повторила Аня, глотая злые, горячие слезы, подступившие к глазам и медленно катившиеся по щекам.

- Естественно, - буквально выплюнула дама, зло кривя полные, как алые пиявки губы.

В это самое время раздался звук захлопнувшейся задней двери, и они повернулись одновременно.

Вернулся Леонид с корзиной дров.

- Вот я и принес дрова, сейчас разожгу камин… - начал, было, он радостно, но увидав подбоченившуюся жену, вздрогнув, выронил корзину из рук. – Лидия?!

Ошарашенно вымолвил он, не спуская пристального взгляда с жены.

- Да, я! – каркнула Лидия, сделав несколько шагов вперед. – Что, не ожидал меня здесь увидеть, кобелина?!

- Но… но ты же должна сейчас быть в Майами…

- Да, должна, но вот передумала, - задыхаясь от гнева, прошипела Лидия, наступая на блудного мужа. – И как выяснилось не зря! Ой, не зря!

- Лидия, я тебе сейчас все объясню… - Леонид хитро завилял взглядом, и Ане стало так мерзко, так противно, а еще ей хотелось зарыться с головой в снег и рыдать, рыдать до тех пор, пока на душе станет менее гадостно от всего этого. – Дай мне слово…

- Ах, объяснишь?! – истерически расхохоталась Лидия. – И что же ты мне объяснишь, интересно? Навешаешь очередной лапши, о том, что эта девица сама вторглась в дом, и, боже правый, изнасиловала тебя несчастного, беззащитного мальчика? Не надо мне тут ля-ля разводить! Я не дура и мне не пять лет, чтобы слушать все эти бредовые оправдания, которые и копейки ломанной не стоят!

- Лидия…

- Что Лидия, что?! – женщина, гулко стуча каблуками, наступала на мужа, а Леонид, медленно отступая, вышел в холл. – Давай, ври, я слушаю, мне… то есть нам! Хочется послушать, что же ты такое наплетешь, нам обеим.

Схватив Аню за руку чуть выше локтя, Лидия рывков вытянула ее из гостиной и, толкнув, посадила в большое, мягкое кресло.

- Что ты пел этой девице? Что такое насвистел, что она поехала к черту на рога с тобой? И вообще, мне очень интересно, ты сказал ей, что у тебя за душой нет ни шиша? Что все это роскошество принадлежит тестю и жене, а? Говорил?! Говорил?!