Игорь Бессонов ни в связях, ни в деньгах не нуждался. Более того, нам с папой сам бы помог и занял!

Ситуация патовая. Ты можешь быть настоящей красавицей, нежной, хрупкой, умной и самой-самой, но какой в этом толк, если ты совершенно не умеешь выбирать нормальных мужиков?! А ещё ты никогда не заставишь полюбить того, кто ничего к тебе не чувствует. И не потому, что этот кто-то принципиально или из вредности не хочет. Нет. Просто так бывает.

И было ради чего? Была бы цель великая, так нет же, чёрт – во имя любви. А теперь душа в пепел!

Подтягиваю к себе колени и упираюсь в них лбом. Мне хочется выкричать боль, но получается лишь тихонечко скулить под пытками собственной памяти. Внутри меня бьётся в агонической истерике и муках та молоденькая наивная идиотка, которая была уверена, что сможет осчастливить другого насильно. Чувствую, как тело сдается и содрогается – желудок подбрасывает к горлу, и меня выворачивает. Тем, что есть – горькой желчью переваренного прошлого.

Вдох-выдох.

Вытираю рот рукавом. Встать нет сил. Поднимаюсь на четвереньки – единственное, на что меня хватает, и медленно ползу в направлении ванной.

***

Однако, утро я встречаю с улыбкой. Как и Ольгу, которая входит ко мне в спальню с высоким фарфоровым кофейником и кофейной парой.

– У вас сегодня хорошее настроение? – Не дожидаясь моего ответа, тут же добавляет: – Это радует, потому что погода просто удручающая. Бррр!

Она успевает красноречиво содрогнуться, оставить поднос на прикроватной тумбочке и одним резким движением одёрнуть в стороны тяжёлые плотные шторы.

Снаружи ветер с мелким дождём колотит в окно и таскает по территории осенние листья. Несмотря на это, кажется не холодно и грязи нет.

Я пожимаю плечами. Не знаю, кому как, а мне нравится.

Делаю глоток бодрости из ароматной арабики и закрываю глаза, слегка промычав от удовольствия.

– Вам уже лучше? – Говоря со мной, Ольга без лишних вопросов убирает моё свадебное платье в чехол, а тот назад в шкаф. Запирает его там вместе с моими негативными эмоциями и участливо интересуется: – Что-то вспомнили?

– Да, – киваю я, снова поднося фарфоровую чашку к губам. – Вспомнила. Что я очень привередлива в плане кофе и сырников. Это два объекта моей страсти, и я очень надеюсь, что ты тоже об этом не забыла. Так где они, Оля?

– Но вы же никогда… Я всё помню! Только чёрный горячий кофе с утра. Больше ничего.

Я смотрю на неё с серьезным выражением лица, но ямочки на щеках, как искорки веселья выдают меня с головой.

– Пфф!!! – Её глаза закатываются так, что, кажется, делают полный оборот внутри черепа. Она воодушевленно всплескивает руками и восклицает: – Ох, уж эти ваши шуточки!

Ольга осматривается по сторонам и переходит на таинственный шепот:

– Говорят, у Константина после вчерашнего до сих пор глаз дёргается!

– И это всё? – не то насмешливо, не то разочарованно (а может, и немного сочувственно) переспрашиваю я: – Разве ни у кого больше ничего не почернело и не отвалилось?

Сжав губы и сдерживая смех, Оля мотает головой. Я улыбаюсь.

Оказывается, что иногда любовь умирает так весело!

Так может это и есть мой шанс на новую жизнь?

Дожидаюсь, когда Ольга выйдет, и набираю в телефоне папин номер. Меня встречает длинный гудок, во время которого я пробую подготовиться к разговору. Второй, третий: «Абонент вне зоны. Абонент вне дома. Абонент на работе».

На всепонимающем выдохе, нажимаю отбой, но практически сразу принимаю входящий вызов.

– Да, Поля, – от звука родного мужского голоса теплая и приятная волна прокатывается по всему телу. Глубокий. Чуточку хриплый. Уверенный. Кажется, сухой и строгий, но это лишь при вынужденных обстоятельствах. – Тебе стало хуже?