Вот же соблазнительная зараза!

Знает, как подогревать интерес и разыгрывать аппетит.

Хорошо, что я не юнец с гормональным всплеском. Свои животные порывы могу контролировать… ну, почти контролировать. Поэтому не мчусь к Надине доказывать, что она для меня всё и что хочу её как никого. А спокойно дорабатываю и еду домой, по дороге забрав сына из гостей. Там он отсиживался, лишь бы не идти домой, клятвенно заверив, что мать в курсе, где он и что собирается жить со мной.

– И что, она тебя спокойно отпустила?

– Нет, долго капала на мозг, но в итоге согласилась. А что ей остаётся? Я сказал, что не хочу жить с ней…

– Хорошо, – киваю я, управляя машиной в городском плотном потоке и перестраиваясь с полосы на полосу, чтобы свернуть на нужную объездную дорогу.

– Вещи завтра заберу, – с ухмылкой добавляет Кирилл. – Наконец-таки свобода будет.

– Можно подумать, тебя ущемляли… – морщусь я, покосившись на сына.

– Не особо, конечно. Но жить с матерью, пока она бесится и гиперопекает меня, – вот вообще не улыбает.

И уже вечером, сидя в столовой, я всё хожу вокруг да около щекотливой темы, подыскивая верные слова:

– Мама имеет право на то, как поступает…

– Да я уже понял, что ты изменил ей.

– Ам… – запинаюсь на мысли. – Ну раз так, значит, ты понимаешь, что мама не виновата в этом, – сразу стараюсь поставить точки над «и». – Я не хочу развода, а она…

– А вот она очень даже. Они с тётей Ольгой часто общаются и что-то планируют. С адвокатом встречается, а вчера с дедом говорила. Что-то там он был очень недоволен. Она тоже пару раз голос повышала. Я не вникал в тему, но она разозлилась… Сказала, чтобы он не вмешивался. Мол, сама разберётся…

– Мда, разбирается, – киваю недовольно, проглатывая колкость относительно последних действий Тони. Сыну не стоит знать, какая грязь происходит. Антонина – прекрасная мать. Я не смею портить своими словами её образ.

– Значит, ты решил сбежать, а не поддержать мать? – как бы невзначай роняю я, глядя на Кирилла.

Он просто пожимает плечами:

– У неё хватает поддержки, поверь.

– Мог бы просто быть рядом. Всё же мать – женщина, и осталась одна…

– Одна, как же?! – фыркает Киря. – Каринка тоже в курсе и на её стороне. Так что там – змеиный гадюшник, много яда в твою сторону. И на горизонте только война. А здесь… здесь ты. Спокойный, рассудительный мужчина. И ты меня понимаешь лучше.

Спокойный?

Мда уж, сын не понимает, что я при нём храбрюсь и держусь. А так бы… чёрт его знает, что бы уже натворил.

И всё же слова Кирилла работают бальзамом на душу. В этот момент я вновь чувствую себя живым, хотя внутри меня борются противоречия. С одной стороны, я был предателем, изменив Антонине с Надиной. С другой – я был просто человеком, пожелавшим немного свободы. При этом я совершенно не хотел причинять боль своей семье.

Тогда, наверное, если я хочу полноценной свободы, надо сделать, как хочет Тоня, и тихо развестись. Но, чёрт возьми, я люблю Тоню.

Она не просто моя жена, с которой мы в браке вот уже двадцать лет. Она умная, образованная женщина, с которой мне всегда есть о чём поговорить. И ведь до недавнего момента я с ней делил самые сокровенные мысли.

А теперь получается так, что противостояние характеров между мной и Антониной становится невыносимым. Мы словно в разных мирах, и каждый из нас тянет покрывало в свою сторону. Оно скрипит, трещит и вот-вот… порвётся.

Мои мысли нарушает очередной звонок телефона.

В этот раз на экране высвечивается «Карина».

– Да, – с замиранием сердца отзываюсь, лишь пальцем мазнув по экрану.