— Проблема, Насть, в другом: я просто не хочу этого. Меня не тянет на прогулки до утра, не тянет заливаться коктейлями до беспамятства. И да, я всё ещё замужем. Официально. Никто автоматически не разводит супружескую пару, если после десяти лет совместной жизни они разъезжаются по разным домам, увы. А опускаться до уровня изменщиков мне не позволяет собственное достоинство. Я в состоянии сначала закончить одни отношения, а потом идти в постель к другому.

— Так я и не говорю, что надо сегодня в койку к кому-то прыгнуть. Я про другое. На Мельниченко мужской род не закончился. Вокруг полным-полно других достойных мужчин. Посмотри по сторонам, почувствуй вкус к жизни, пофлиртуй, поболтай. Можешь ещё и потанцевать, если интересный экземпляр подвернётся. Чтобы потом, при получении на руки бумаги о разводе, не реветь, что осталась одна, а жить на полную катушку дальше.

— И как при этом в твоей голове уживаются две такие разные личности?

— В смысле?

— Милая моя, ты заставила мужа подписать брачный договор из-за страха развода, а сама мне тут читаешь индивидуальную лекцию по теме «развод — не конец жизни».

— Да, я не хочу разводиться с Егором. Но! Если так случиться — не дай бог, конечно — значит я буду по улице с гордо поднятой головой, а не лить слезы в подушку. — Когда Настя стучит трижды по столу костяшками пальцев, я не могу сдержать свой смех. Только моя подруга может верить в суеверия и при этом дарить любимому супругу на праздники часы. — Я не доставлю мужику такого удовольствия. И ты не смей. Это бывшие мужья должны грустить о том, какое сокровище упустили, а не мы. Мы — королевы. Запомни это!

— Кажется, тебе уже хватит, — забираю у Насти полупустой стакан.

Официант вновь подходит к нам. Но вместо того, чтобы узнать, кто в итоге будет оплачивать счёт, он ставит на наш столик два новых стакана с освежающими напитками.

— Мы не заказывали этого.

— Это вам от другого столика.

Парень жестом указывает на такое же место, как у нас, только с противоположной стороны сцены. Там сидят двое мужчин и салютуют нам своими напитками. Из-за масок достаточно сложно определить их возраст.

Анастасия мигом хватает презент и машет мужчинам в ответ.

— Ты что делаешь?

— Даю тебе шанс поглазеть по сторонам, Лер.

Какое-то время я сижу словно не в своей тарелке. Практически не слушаю стендап какого-то известного комика. То и дело ловлю на себе взгляд одного из мужчин за тем самым столом.

Всё, что мне удаётся разглядеть украдкой со своего места, — это ровная линия застёгнутых пуговиц на рубашке мужчины и натяжку бело ткани в районе широких бицепсов. Смею предположить, что он не брезгует время от времени поупражняться в поднимании штанги или гантелей.

— Если тот красавчик осмелится к тебе подойти, то будешь должна мне сотню, — шепчет загадочно Настя мне на ухо.

— Чего? — слишком громко охаю я, перебивая комика. Зал заливается смехом.

***

— Даниил, — именно так представляется мужчина, подошедший к нашему с Настей столику.

С его вопроса «а понравилось ли нам угощение» между нами тремя завязывается довольно странный разговор. Я преимущественно отмалчиваюсь, иногда растягивая губы в подобии улыбки. В то же самое время взбудораженная Настя тараторит и за себя, и за меня. За три минуты разговора она умудряется выведать у совершенно незнакомого мужчины возраст, семейное положение, цель визита в «ДайВинчи», планы на ближайший год.

Когда Анастасия переходит к восхвалению моей персоны, то мне приходится под столом наступить ей шпилькой на ногу. Я опасаюсь, чтобы подруга на эмоциях не сболтнула лишнего. Не горю желанием, чтобы кто-то в этом зале сегодня узнал моё настоящее имя.