Я хватаю ее за локоть, больно вонзаясь недавно сделанным маникюром, и начинаю тащить девушку против воли в сторону примерочных. Резко отбрасываю тяжелую ткань ширмы и буквально вталкиваю брюнетку в узкую кабину примерочной.

– Вот мы и встретились, гадина.

11. Глава 10

Я толкаю девушку настолько сильно, что ее высокий каблук застревает в ворсе коврика и она больно ударяется затылком об зеркало примерочной. Брюнетка удерживает равновесие и ей удается устоять на ногах. Она шипит и поднимает руку вверх, прикасаясь к своему затылку и начиная его тереть.

– Думала, сможешь всю жизнь от меня бегать? – я смотрю на нее исподлобья, готовая наброситься в любую секунду, словно свирепый хищник на невинную жертву. Слишком много боли и злости скопилось внутри.

– Рехнулась, Кир? – Милена испуганно поднимает на меня глаза, в которых отчаянно бьется страх. Вывести эту девушку из равновесия и увидеть в ее взгляде что-то помимо нескрываемого пренебрежения – очень тяжело. Поэтому я внутренне ликую, что смогла запугать всегда уверенную в себе брюнетку.

Милена – моя младшая сестра, любимица родителей, так называемый предмет для подражания. Я любила ее всем сердцем, как подобает старшей сестре, помогала ей по жизни, защищала перед всеми и всегда была на ее стороне. Мы были с ней не разлей вода, даже несмотря на ее скверный характер и змеиную натуру.

До момента, пока она не переспала с моим мужем. С моим Владиком, с моей первой любовью, с моим суженным. В нашей квартире, в совместной пастели. И только в тот самый момент я смогла открыть глаза на ее гнилую натуру, которую она так усердно скрывала все эти года. И даже когда она раскаивалась в содеянном, называла предательство мимолетной слабостью, я знала, что в ее словах нет ни капли искренности. Почему она это сделала? На это вопрос я так и не смогла ответить.

– Тебе следовало лучше прятаться от меня, – я делаю шаг в сторону сестры, – Видишь, я тебя нашла.

– Ничего я не пряталась, – Милена вжимается оголенными лопатками в холодное зеркало и стыдливо отводит взгляд в сторону.

Она изменилась. Линия подбородка стала острее, черты лица четче, губы неестественно пухлее, талия и бедра шире, а взгляд больше не такой уверенный.

– Что вы со мной сделали?! – я больше себя не сдерживаю, шиплю сквозь плотно стиснутые зубы. Возвышаюсь над сестрой, словно большая и страшная тень, одним резким движением вцепляюсь одной рукой в горло девушки и начинаю сжимать пальцы так, что вскоре Милена быстро вонзается длинными ногтями в мои руки, в попытке ослабить хватку на своем горле. Из ее рта вырывается отчаянный хрип и невнятные слова о помощи.

В памяти всплывают события пятилетней давности: тот день, когда я пришла к бывшему мужу домой подписать документы о разводе – стал решающим в моей судьбе. Я отчетливо помню жаркий июньский день, белые бумаги, в которых говорилось, что наша с Владиком квартира после развода достанется мне, удивление от этой новости, мой любимый чай, разлитый по кружкам бывшим мужем, помутненное сознание и… лицо сестры, возвышающее надо мной за секунду до того, как я провалилась в небытие.

Когда я очнулась, Владик сказал, что мы переспали. Только вот я ничего не помню. На мой вопрос, была ли здесь Милена, он отрицательно покачал головой. «Причем тут твоя сестра? Ее здесь не было. Думаешь, я стал бы приводить ее сюда после того, что было?» – это были его слова и я, почему-то, тогда в них поверила. А потом Милена исчезла. Просто испарилась. Родители сказали, что она вернулась в Европу, чтобы продолжить обучение. Только вот я знала, что она убежала. И убегала она от меня.