Она не успевает.

На мои крики сбегаются гости. Вижу среди них и мать Юры, и главу семейства.

Замечательно.

Вокруг слышатся шепотки. Всем хорошо видно, как Юра застегивает ширинку.

А хорошо видно потому, что я не забыла щелкнуть выключателем и включить свет.

Краем глаза замечаю, как хихикают две официантки, незаметно снимая горе-любовников на телефон.

Юра смотрит на меня холодно. Я стерла улыбку с его лица.

- Никакой свадьбы не будет! – я в таком ужасе от самой себя, что легко выдавливаю слезу. – Ты изменил мне, подонок! Я отменяю помолвку!

Всё! Спектакль разыгран. И он должен дать мне еще немного времени. Отсрочить гибельный для меня брак. Буду разыгрывать оскорбленную гордость. Главное, чтобы свекр снова не отменил операцию.

Протискиваюсь мимо разинувших рты людей.

Мне здесь больше делать нечего.

Буквально бегу на каблуках наверх, в комнату, где меня ждут няня с сыном. Забираю Ромку и прижимаю к своей груди.

- Всё хорошо, мой сладкий, - нежно шепчу спящему малышу.

Этим людям не удастся разрушить нашу жизнь. То, что от нее осталось после смерти мужа.

Дверь за моей спиной отлетает к стене так же, как дверь злополучной кладовки.

Евгения Игоревна заходит без приглашения.

- Пошла вон! – бросает она няне, и девушка тут же исчезает.

Смотрю на несостоявшуюся свекровь с вызовом. Лишь бы она только не кричала – ребенка это напугает.

- Что ты устроила там внизу? – женщина презрительно кривит губы. - Мой сын не обязан быть тебе верным. Ваш брак нужен бизнесу. Это важная сделка. Вытри слезы, вернись и скажи, что не станешь отменять свадьбу!

2. 2

Только сейчас понимаю, что давно плачу без всякого притворства. Чувствую, как по щекам текут слезы.

Все-таки мне далеко до их каменной выдержки. Вот о том, что Евгения Игоревна в бешенстве, говорит только ее нервно подергивающаяся бровь.

- Уходите! – требую я. – Не позволю пугать сына скандалами.

- Мне плевать на твоего выродка! – шипит женщина, окончательно сбрасывая маску. – Кем ты себя возомнила? Только попробуй перейти мне дорогу, и я тебя уничтожу!

Не хочу пугаться ее слов, но ничего не могу с собой поделать. Мне правда страшно. Я уже поняла, что они готовы на всё.

Крепче прижимаю к себе сына дрожащими руками – только бы он не проснулся.

- Женечка, ты зашла утешить нашу оскорбленную невесту? – в комнату входит Олег Платонович.

Евгения Игоревна осекается, быстро пряча свое уродливое нутро под красивую маску.

Не знаю, откуда берется моя смелость. Наверно, из страха за наше с сыном будущее.

- Я не нуждаюсь в утешении, - запальчиво заявляю я. – В муже, который способен контролировать себя и не трахать все, что движется, у меня на глазах – возможно. В утешении – нет.

В комнате повисает пугающая тишина.

А у Евгении Игоревны в шоке округляются глаза. Понимаю, что с Олегом Осиповым так нельзя разговаривать. С ним нужно соглашаться, и делать это следует подчеркнуто вежливо.

Но если зверя загнать в угол, он попробует укусить. Даже если этот зверь – беззубый слабый котенок.

Олег Платонович смотрит на меня с холодным безразличием. Никогда не видела, чтобы он выходил из себя.

- Хорошо, - спокойно и тихо произносит он. – Вижу, что Юра не справится с твоим вздорным характером. Свадьба с ним отменяется. К счастью он не единственный оставшийся у меня сын. Есть еще Илья. Он сможет держать тебя в узде. Ты выйдешь за него, и помни, что ты сама это выбрала.

- Что? – смотрю на мужчину в шоке. – Вы же не… нет, только не это!

Чувство такое, словно мне к горлу приставили нож.

Илья Осипов – последний мужчина, за которого я согласилась бы выйти замуж. Ни одной женщине не пожелаю такой жуткой участи.