Рисовала? Синклер помнит, что люблю рисовать? Это не секрет, но я говорила ему об этом давным-давно, еще до свадьбы, смущенно показывая свои детские акварели.

Но я не рисовала уже давно… Сама не знаю, по какой причине. Возможно, это занятие слишком вдохновляющее для моей унылой жизни.

Я качаю головой и честно признаюсь:

— Нет, у меня нет красок.

Син выглядит озадаченным, как будто о чем-то задумался. Потом улыбается — лукаво, но беззлобно.

— А может, ты ударилась в садоводство?

Я не могу удержаться от смеха.

— О да, именно этим я и занималась! Проводила дни и ночи в саду, и как ты догадался?

Син тоже смеется, потому что знает — я предпочитаю наслаждаться видом растений издалека. Искренне не понимаю, какое тут удовольствие — целый день копаться в грязи, на жаре, а вокруг еще эти жуки... Дивора обожает садоводство, но мне это занятие решительно не подходит.

— А что тогда? — продолжает расспросы Син. — Надеюсь, ты нашла занятие по душе.

Он звучит так искренне, что я почти верю, будто ему не всё равно.

— Ну-у-у… два раза в неделю я читаю детям в деревне.

Син удивленно моргает.

— Читаешь детям?

— Да, там есть мальчик и девочка, которые с трудом учатся читать. Я им помогаю. Ну и заодно мы с Молли разносим беднякам хлеб, фрукты, лекарства… В целом, ничего особенного. Обычные обязанности герцогини, которая обосновалась за городом.

— А ты не скучаешь по Идригасу?

Я вздрагиваю. Мой первый порыв — это выпалить: «Очень!».

Конечно, я скучаю, но… Я останавливаю признание, желая отпустить мечты о прошлом. О блистательной жизни, где мы с Сином красовались бы на балах, влиятельные, богатые и счастливые… Но эти мечты были основаны на лжи. Иллюзии. Мне не стоит об этом забывать.

— Мне нравится жить за городом, — отвечаю я самым бесцветным тоном, на который способна.

Син медлит. Потом произносит:

— Понятно.

Звучит равнодушно. Больше не заинтересованно. Но я чувствую на себе его внимательный, изучающий взгляд.

— Ну, а мне нравится жить в столице, — продолжает он.

О, разумеется. Конечно, ему нравится! Там же и Мелисса, и столько разных женщин…

Я возвращаюсь к чтению журнала, пока обида слишком явно не отразилась на моем лице. Перелистываю страницу, но получается резко, и краешек с треском рвется, рассекая пополам блестящую картинку со шляпкой. Ну вот…

Злость поднимается, но вовсе не на Синклера. Я злюсь на себя. Как я вообще могла допустить всё это? Почему позволила ему обвести себя вокруг пальца?

Но, конечно, Синклер всегда был на высоте. Ему каким-то образом удавалось притворяться влюбленным в меня так долго, так убедительно. Однако факт остается фактом — он солгал мне. Только дуры прощают такое, а я отказываюсь быть дурой.

Вот почему нельзя допустить поцелуев. Возможно, мы и проведем вместе несколько ночей, но я не должна снова стать жертвой его чар.

12. Глава 12. Синклер

Примерно через три часа мучительной тишины и не менее мучительной тряски мы прибываем в Горф-нест — обитель рода Горфилдов. Это здание на шесть этажей, с тремя вытянутыми башнями и мощным фундаментом из темного камня, призванного имитировать скалы, в которых раньше селились грифоны.

Я выпрыгиваю из кареты первым и помогаю Роми спуститься. Пока слуги суетятся, выгружая наши чемоданы, я ежусь на холодном ветру и предлагаю жене поскорее зайти внутрь.

Ее мать уже стоит на вершине широкой парадной лестницы, у входной двери, и улыбается нам.

Леди Эления, вдовствующая маркграфиня — красивая женщина. Миниатюрная, с золотыми волосами и карими глазами, она выглядит, как зрелая версия Романии. Она всегда относилась ко мне с уважением и добротой, даже после того, как ее дочь рассказала ей обо мне всё самое худшее. Возможно, в этом есть заслуга Джаспера — подозреваю, что он немного сгладил рассказы Роми, очистив мое имя.