Сначала я не поняла. Коридоры были пустыми. Обернувшись, я увидела следователя.

- Сюда! – тычет он пальцем в неприметные двери. – А там начальство.

Я сбивчиво извиняюсь и вхожу дверь. Маленькая уборная, а я бросаюсь к крану с водой. Он гудит, пока я жадно пью с ладошки и умываюсь. Никогда не думала, что буду пить воду из-под крана. Но сейчас пью. Так жадно, что внутри все замирает.

Мокрые руки не могут открыть щеколду. Она заела. Закрылась наглухо. Меня одолевает истеричный смех.

Несколько попыток открыть провалившуюся щеколду стоило мне двух ногтей и прищемленного пальца.

Я чувствую, что эта уборная отказывается меня выпускать.

В коридоре тишина. Я не знаю, как выйти. Постояв немного возле зеркала, я посмотрела на свое бледное лицо, тени под глазами, мутные глаза.

- Так! - выдыхаю я, пытаясь снова открыть щеколду. Сумка лежала на раковине, чтобы не мешаться.

Это только я так могу! Господи! Это только я так умею!

Время идет, а я пытаюсь освободиться, как вдруг в сумке звонит телефон. Я иду к ней и достаю его.

- Валерия Сергеевна, - голос следователя в трубке был строгим и холодным. – Вы там как? Сбежать решили?

- Нет! – выдыхаю я, глядя на дверь. – Просто тут щеколда… И я не могу…

- Понятно! – послышался голос. Трубку положили. Я слышу шаги в коридоре. Дверь подалась вперед и хрустнула. Хлипкая щеколда, изранившая мне все пальцы, вылетела.

- Выходите, - слышу я. И я выхожу, сгорая от стыда. Мне стыдно настолько, что я боюсь поднять глаза. Дверь персикового кабинета открылась. А эти персиковые стены, папки и шкаф, набитый целыми томами. – Присаживайтесь!

Я смотрю на стул.

- Сколько вы будете меня здесь держать? – спросила я, поражаясь, что за окном уже темнеет.

- Сколько посчитаю нужным, - донесся голос, а я смотрю на широкую спину и руку, которая выхватывает из принтера несколько листков. – Или вас дома ждет супруг?

9. Глава 8

При мысли о том, что меня дома ждет муж, мне стало не по себе.

- Его мы тоже вызовем, не переживайте, - произносит следователь и резким движением отбирает у принтера только что отпечатанную бумагу. – Итак, ничего не хотите добавить к протоколу? Вот, читайте!

Дрожащими руками, я беру бумагу и читаю. Буквы расплываются перед глазами, смысл слов доходит туго. За окном был уже вечер, а мне казалось, что я останусь здесь навсегда. Вдумчиво, стараясь не пропускать ни единого слова, я читаю про то, как ничего не помню. Вроде бы ничего крамольного.

- Пишите! – тычут мне пальцем в самый низ листа. – С моих слов записано верно... Мною прочитано… Претензий к проведению процедуры допроса не имею. Число. Подпись.

Я вдавливаю ручку, чуть не сломав ее, и отдаю бумаги. Неужели меня отсюда выпустят?

Эта мысль кажется глотком свежего воздуха.

- Валерия … все время забываю ваше отчество! – внезапно произнес следователь. Голос у него был другой. Скорее мягкий и уставший. Непривычная мягкость голоса заставила меня насторожиться и собраться в кучку.

- Сергеевна, - напомнила я, едва осмелившись поднять глаза. Я снова смотрела в красивые карие глаза и чувствовала, как внутри все устало выдыхает.

- В ваших интересах рассказать все, как было, - произносит следователь негромко. – Я не шучу.

Его часы на мгновенье сверкнули из-под манжеты. И я впервые за весь день делаю глубокий вдох. Я чувствую себя школьницей, которая ждет звонка после мучительного урок. Да, именно такое чувство одолевало меня последние несколько часов.

- Дело, Валерия, очень серьезное. Сумма не маленькая. А ваш Алексей оббивает пороги начальства и требует справедливости, - с усмешкой заметил следователь. Я осторожно посмотрела, и увидела его имя на одной из бумаг. Дмитрий. Кажется, он представлялся… Просто я была в таком состоянии, что ничего не помню… Все, что случилось несколько часов назад было, как в тумане.