— Да-да, — он оказывается сзади, обнимает меня за талию, кладет голову на плечо. — Есть хочу.

— Пока могу дать только это, — сую ему в рот помидорку черри.

— Мясо хочу! — рычит муж и кусает за шею, я ежусь. — Мясо!

Он выхватывает у меня из рук вилку, нанизывает кусок стейка прямо со сковородки. Пытается откусить скворчащее маслом мясо, обжигается.

— Что ты делаешь? — подсовываю ему тарелку.

Но стейк уже падает на стол, я вздрагиваю: терпеть не могу в Мишке эту небрежность во всем. Он как первобытный неотесанный мужик готов есть с ножа, пить из ковша и хлебать суп прямо из кастрюли.

Вот и сейчас он подхватывает пальцами горячий кусок и впивается в него зубами. Я вижу, как розоватый сок капает на мою идеально белую столешницу и передергиваюсь.

— М-м-м, вкусно! — мычит он. — Юль, не пережарь.

— Иди уже в душ, — хмурюсь и хватаю тряпку.

— Ага.

Мишка несется в спальню, слышу, как хлопает дверками шкафа, выдвигает ящик комода. Я вытираю стол, переворачиваю стейки и иду следом. Так и есть! Ящик комода муж не задвинул, а боксеры взял с самого низу, разворошив все белье. Вздыхаю, навожу порядок. Настроение немного падает, но лишь чуть-чуть. Хотя я привыкла к таким выходкам Мишки, но иногда они раздражают.

Выходя из спальни, замечаю на тумбочке телефон и застываю: тут же вспоминаю о найденном волосе, и рука сама тянется к мобильнику.

«Не сходи с ума!» — приказываю себе сердито.

Вечер проходит замечательно. Мишка угадывает самые тайные мои желания. Он безупречен в постели, я извиваюсь под его горячими руками, таю и становлюсь податливой глиной, из которой можно лепить все, что угодно.

— Все, моя сладенькая девочка, — наконец выдыхает он. — Мой дружок хочет спать. Я тоже.

Муж откидывается на спину и закрывает глаза. Я провожу пальцем по его бровям, спинке носа, губам, потом наклоняюсь и целую в потрясающий рот, от которого просто схожу с ума.

— Спокойной ночи, мой повелитель.

— М-м-м, классно, — сонно бормочет муж и поворачивается набок.

Я улыбаюсь, абсолютно счастливая. Тихо, стараясь не шуметь, выдвигаю ящик тумбочки с календарем овуляций. Счастьем наполняется сердце: сегодня тот самый день. Ложусь на спину, задираю ноги и обнимаю себя за колени, прижав их к груди, как советовал врач. Несколько минут покоя, потом в душ.

Щелкает смс, скашиваю глаза: телефон Мишки. «Кто-то ему пишет так поздно», — отмечаю уголком сознания, но не дергаюсь: моя поза намного важнее левого сообщения. Выдерживаю нужное время, встаю, и снова слышу сигнал смс. Смотрю на экран и холодею…

«Дорогой, ты почему…

Успеваю прочесть только три слова, как сообщение исчезает. Хватаю телефон, набираю пароль — дату нашей свадьбы, и… ничего не происходит.

Сменил? Когда? Почему? У нас же не было секретов друг от друга.

Или появился?

Руки падают на колени, от растерянности ничего не понимаю. Смотрю на мужа. С трудом подавляю желание растормошить его, расспросить, даже ударить. Уже заношу трясущуюся руку, Мишка сладко причмокивает губами, что-то бормочет под нос и переворачивается на спину. Родное лицо сейчас такое невинное, такое безмятежное…

Так и застываю с поднятой рукой. Нет, не может быть. Муж только что был так мил, так ласков! Ни за что не поверю, что мой Мишка мне изменяет.

Ни за что!

С этим и засыпаю!

Но утром мысли о рыжем волосе и странной смс настигают меня снова с ужасной силой. Ничего не могу с собой поделать, так и подмывает расставить все точки над «и».

—Ты чего такая расстроенная? — спрашивает муж, запихивая в рот бутерброд.

Он хватает в горсть ручку своей любимой кружки с изображением пышных женских грудей, смотрит взглядом потрясающих синих глаз, настолько чистым и невинным, что я начинаю сомневаться.