— У меня есть все возможности, чтобы забрать у тебя сына, Уля, — стучит пальцами по подлокотнику, — но, видишь ли, я считаю, что у ребенка должна быть мать, но лишать тебя выбора я не могу. Хочешь, уходи.

— Какой же это выбор? — пальцы дрожат.

— Сложный, — пожимает плечами, а глаза холодные и колючие. — Как жена и мать без всех этих истерик, ты меня устраиваешь. И не делай сейчас такие удивленные глаза, Улиточка. Ты знала, на что шла. Ты видела во мне обеспеченного мужика, с которым будет тепло и сытно…

— Не говори так…

— Люби, одаривай заботой нашего сына, — Макару совершенно не стыдно за свои слова, будто он давно ждал этого разговора и готовился к нему.

— А что потом?

— Потом второй и третий ребенок. Мы же планировали троих.

— Да что с тобой не так…

— Я согласен с тем, что с сестрой твоей вышло некрасиво, но у меня эти две недели сложные и напряженные, — Макар поддается в мою сторону и облокачивается о стол, сцепив ладони в замок. — В любом случае, ее уже тут нет. Наконец-то, — зло ухмыляется, — не люблю таких женщин. Они умеют подгадать момент.

Закрываю лицо ладонями и медленно выдыхаю. Я впервые увидела Макара таким, какой он есть на самом деле без флера девичьих фантазий.

— Отпусти нас… Найди другую женщину, которая родит тебе детей…

— Я ее уже нашел, — встает, кидает беглый взгляд на наручные часы и застегивает пиджак. — Нет у меня сейчас желания тратить время на очередные поиски, встречи, разговоры, свадьбы. Меня все это утомляет. Ты меня устраиваешь, но раз ты хочешь встать позу, то время тебе до вечера. Решай ты с нами или без нас, — хмыкает и возвращает мне мои же слова, — найдешь себе другого мужика, от которого родишь нового ребенка.

— Ты считаешь, что я могу бросить Тему? — поднимаю взгляд.

— Вот тебе встречный вопрос, Улиточка, — с предостережением щурится, — с чего ты решила, что я откажусь от сына? Я тебе такую веселую жизнь устрою, если вздумаешь сбежать с ним или решишь пободаться со мной из-за чувства уязвленного достоинства, что взвоешь. Ты умная девочка и все сама понимаешь. А теперь мне пора.

Отхожу в сторону, когда он шагает к двери. Неожиданно он притормаживает, разворачивается ко мне и касается моего подбородка, вглядываясь в глаза:

— Пора взрослеть, верно?

Меня от его прикосновения пробивает разрядом электричества, которое ныряет дрожью в руки. Смахивает с моих щек слезы, усмехается и выходит, а я оседаю на плотный ковер полу без сил.

5. Глава 5. Ты тоже никому не нравишься

— Чо у тебя с рожей?

Юру Пастухова я и в обычные дни терплю с трудом, а сейчас хочу ему рожу набить, чтобы сбросить напряжение. Утренняя игра в теннис с этим бесячим жирдяем никак не помогла мне успокоить нервы. И он всех раздражает, но он один из самых влиятельных людей в нашем кругу. У него в руках почти все крупные карьеры. Гранит, мрамор, песок, асбест… Вот и приходится с ним держать связь. То на свадьбы его ходить, то играть в теннис по понедельникам.

— И играл ты сегодня из рук вон плохо.

Не до игр мне сейчас. Впереди маячит разговор с Леной. Ее истерики, мои попытки оправдаться и объяснить, что на меня нашло. Забавно получается, от меня верности ждет не только жена, но и любовница.

— Да я тебя уделал, как обычно.

Каждый раз проигрывает. Каждый, мать его раз, но продолжает и продолжает со мной играть. Я не понимаю его. Я все еще лелею надежду, что ему надоест фигней страдать, потому что в теннис он никогда в жизни не научится играть, но, похоже, этого не случится. Он прекрасно знает, что я терпеть не могу понедельники только из-за встреч с ним.