Только не это. Он решил вылить на меня все, что думает? Еще этого не хватало. Но, ничего не могу с собой поделать, поэтому открываю нашу переписку и читаю все, что он написал.

Там все предсказуемо, но, если честно, от этого не легче. Муж выписывает как ему жаль, какой он дурак, и что он готов на все, чтобы вернуть меня и мое доверие. Что он не знает, что на него нашло, что он все испортил и заслужил такую реакцию, но любит только меня и что я, единственная женщина в его сердце.

Как мило. Почему-то после той сцены у нас дома, его слова кажутся насквозь пропитанными лицемерием.

Как можно любить только меня, а спать с другой женщиной? Это в голове не укладывается, ведь первая заповедь любви — верность. Вот тот самый барьер, который Виталик снес, и даже не заметил. Скотина. Хочется ворваться к нам домой и дать его же телефоном ему по голове, чтобы не писал чушь.

Встаю, открываю шторы и замираю на несколько секунд.

Видимо, у нас со Стасом квартиры выходят на одну сторону, потому как я вижу тоже самое, что и из окна своей спальни, только на несколько этажей выше. Все тот же парк, где я часто бегала, все те же фонари, на которые любовалась по вечерам, и та же кофейня, в которой, я каждый день покупала себе кофе и пирожные макарон. Это злая усмешка судьбы — видеть все то же самое, только находиться уже в другой реальности. Понимать, что я больше никогда не увижу все это из другого окна, из той жизни, которую любила, и которую у меня отняли.

И только сейчас, когда на меня никто не смотрит, когда эмоции достигают уже такого предела, что больше не могу их сдерживать, плотину прорывает, и я позволяю себе свободно расплакаться.

Горько. Удушливо. Скорее всего некрасиво, но мне все равно. Чуть ли не задыхаюсь от потока слез и мне плевать, если меня кто-то услышит.

Не в силах смотреть больше в окно, возвращаюсь обратно в кровать. Прижав плотнее подушку к своему лицу, пытаюсь отдать ей всю ту боль, что находится в моем теле. Но ничего не помогает. Часы тикают, дом постепенно затихает, а я все всхлипываю и мычу, размазывая слезы и сопли по несчастной наволочке.

Грудь разрывает от боли, и мне снова нечем дышать. Начинается какая-то дикая агония: я тону в собственной боли и мне не за что ухватиться, чтобы выжить. Все, что меня окружало — ложь и предательство. А я ничего не замечала. И только моя вина, что я позволила так себя одурачить. Теперь у меня ни мужа, ни лучшей подруги, а только выжженная земля, там, где еще совсем недавно был яркий и беззаботный луг.

Я все плачу и плачу, и в какой-то момент слышу, как тихо, но уверенно открывается дверь в спальню, а затем, в комнату кто-то входит.

Мне хочется повернуться и разозлиться, что Стас без стука вошел сюда, хоть это и его дом, но я не могу этого сделать. Мне стыдно, что он стал свидетелем моего падения. Хочется просто провалиться куда-то в бездну и исчезнуть насовсем, но, то, что случается дальше, просто не дает мне этого сделать.

Матрас прогибается на противоположной стороне кровати, и это поднимает волну негодования. Я резко подскакиваю и обернувшись, хочу закричать от такого вторжения, но крик застревает в горле, так как на меня смотрят темные, но такие умные и понимающие глаза.

Пес Стаса слегка наклоняет морду в бок и внимательно меня рассматривает, занимая при этом все свободное пространство кровати. Он такой красивый и невозмутимый, что у меня даже не находятся слова, чтобы прогнать его. Видно, что он чувствует себя хозяином и ему плевать, что он вторгся в мое личное пространство. Эта наглость, не может не восхищать.