Как назло, звонит секретарша Алфёрова. И в другой раз я бы обрадовалась, но не теперь. Видимо, они определились с датой.

- Да, - отвечаю, потому что душевные страдания одно, а работа совсем другое.

- Добрый день, Инга Андреевна, простите, что наскоком и не заранее, но тут форс-мажор. Сегодня в шесть.

- Что? – бросаю взгляд на часы напротив. – Уже три часа!

- Приношу извинения за неудобства, мне самой очень неловко, и Вадим Игоревич в таком же положении, но это не от нас зависит. Там прямое включение.

Ну да, конечно. Когда ещё могло произойти событие, которое для меня так важно? Конечно же в день краха моей жизни.

- Если хотите, я могу прислать за вами машину…

- Нет, не стоит.

- Ещё раз простите, что так вышло, это недоразумение со стороны канала. Я пыталась сделать перенос, И Вадим Игоревич тоже недоволен, но другого выхода нет. Я сделала всё, что могла.

- Спасибо, Регина, всё нормально. До встречи.

Трогаю волосы. Знай, что это произойдёт сегодня, вызвала бы парикмахера и визажиста. Пусть я в инвалидном кресле, но мне не плевать, как буду выглядеть с экранов телевизоров.

Хорошо, что костюм приготовлен заранее и висит в шкафу. Снова хватаюсь за поручни, чтобы сесть на кровати, когда показывается рожа Ростовцева. Жду, что будет дальше, и он потрясает в воздухе бутылкой с водой, проходя внутрь, чтобы оставить её на столе.

- На всякий случай, - зачем-то говорит, отступая. – Инга. Я тебе не враг. Я хочу остаться другом, если позволишь.

13. Глава 8

У меня галлюцинации, или Руслан действительно произнёс фразу: Я хочу остаться другом, если позволишь.

- Да, конечно, - ёрничаю. – Лучшим другом. Будем поздравлять друг друга на праздники и собираться по воскресеньям. Позовёшь крестить детей.

Несмотря на то, что я сегодня ещё ничего такого не делала, ужасно устала. И морально, и физически. А Ростовцев жужжит над головой надоедливой мухой.

- Признаю, погорячился, не следовало говорить некоторые вещи.

- Мне прямо сразу полегчало.

Снова корячусь, чтобы усадить бренное тело в коляску.

То, на что раньше не требовалось сил, сейчас неимоверно выматывает. Семь потов сойдёт, прежде чем совершишь действие, которое другие делают на раз-два. Хочется злиться и кричать.

- Мне надо переодеться, покинь комнату. Вдруг ненароком я травмирую тебя своим старым некрасивым телом. Не хочу быть виноватой в твоей импотенции.

Еду в сторону шкафа по гладкому полу. Когда-то здесь лежал мягкий светлый ковёр, и я любила ощущать его голыми стопами. Сейчас он здесь лишний по всем пунктам.

- Тебе кто-то звонил? – Ростовцев заходит издалека, но я-то знаю, что ему надо.

- Фетишисты. Пригласили на симпозиум.

Шкаф делали на заказ после аварии. Я желала максимальной свободы от кого бы то ни было, чтобы управляться самой и не быть обузой. Я просто не привыкла ею быть.

Он занимал две стены и больше походил на комод из-за своей высоты, но это было именно то, с чем можно отлично справляться. Кронштейны выезжали, и я без труда могла взять нужный костюм или платье. Короткие покинули гардероб, отправившись в Центр на благотворительность. Остались лишь длинные, потому что мне невыносимо было смотреть на эти страшные колени.

Раз в три дня приходила Света, которая занималась моим гардеробом. Она стирала, гладила, отвозила в химчистку вещи. И эту помощь я принимала с благодарностью, потому что за неё платила монетой. Торгово-рыночные отношения никто не отменял.

- Я же извинился! – начинает терять терпение Руслан, но всё равно ещё тут. А я осознаю, что не предупредила девочек о том, что через пару часов у них будут ходить люди с камерами, выискивая ракурсы получше.