Отец рассказывал мне легенду о том, что в стародавние времена никто из двуипостасных не желал связывать себя с женщиной по собственной воле, потому драконьи боги придумали подобный ход. Родить нового дракона может лишь та, кто действительно подходит. Лишь та, что предназначена творцами. Сам зверь никогда не выбирает одну самку. Но становится моногамным волею небес.

Потому мне просто оставалось ждать, что он сдастся на милость своим богам.

Но этого не происходило…

Каждый раз он словно был дальше и дальше от меня, хотя порой я видела взгляд того, другого дракона, в котором плескалась вся нежность этого мира. Нежность, которую он не мог мне подарить из-за Крэйна, будь он неладен!

– Леди Арнетт, не плачьте! – Бросилась ко мне Тара, протянув платок.

Я с ужасом заметила, что по щеке соскользнула слеза. Поблагодарив, утерла непрошеную влагу.

Виллара опустила взгляд, не желая видеть боль, тоску и непонимание в моих глазах. Никто в этом доме не хотел их видеть, потому что ничем не мог мне помочь, они попросту не знали как.

Я тихо выдохнула, вернула платок Таре и распрямила плечи, стараясь не забывать, что даже в такой ситуации мне нужно сохранять достоинство. Отлучаться от своего дракона болезненно, но все же лучше, чем находиться в одном шаге, за тонкой стенкой, и не иметь возможности выказать свою привязанность к нему.

Я встала из-за стола и взглянула на Тару. Молодая женщина была дочерью Виллары, и именно ее девочки сегодня встретили меня на мосту. Именно они вселили в меня надежду, что всю нерастраченную любовь я смогу дарить своим детям, позабыв о том, как давят на меня стены рядом с супругом.

– Скажите девочкам, что я буду по ним скучать.

Женщины ничего не ответили, лишь переглянулись, прекрасно понимая мои чувства.

Отправившись в свои покои, я всеми силами старалась выгнать мысли из головы. Легкая тошнота этому способствовала, но от подобных ощущений я чувствовала себя совсем уж омерзительно.

Хозяйское крыло поместья было залито солнечным светом. В это время мне нравилось находиться на балконе с чашкой ромашкового чая и вазочкой печенья, смотреть на солнце, медленно скользившее за кромку густого леса вдали.

К сожалению, этот балкон примыкал к покоям Крэйна, где он сейчас проводил время, и мне бы не хотелось встретиться с ним ненароком. Я знала, что буду искать ответы в его взгляде, но не найду их там.

Я устала скрести эту глухую стену в надежде, что мне отдадут моего дракона.

Хмыкнув, я тихо вошла в свои покои, которые находились непосредственно рядом с супружескими. Осторожно закрыв дверь, я прошла в спальню, достала личный дневник и замерла, услышав мужской стон. Протяжный, недвусмысленный, глухой.

Сердце натужно застучало в груди, а в легких будто кто-то сжег весь воздух.

– Да-а-а-а, Крэйн! – вторил ему женский голос.

Кажется, я даже не осознала еще, что происходит, не поняла прострелившей голову мысли, а уже стояла на пороге распахнутой в спальню супруга двери и с ненавистью смотрела, как мой дракон вонзается в гибкое женское тело.

Кажется, из груди что-то рвалось, наверное, сердце, которое так предательски растоптали. Кажется, в глазах в одно мгновение высохли все слезы, еще не пролитые по этому предателю. Кажется, весь мир вдруг вскипел моей ненавистью к этому дракону. И, кажется, такой боли я еще никогда не испытывала в своей жизни.

Не помня себя от боли и бешенства, я в несколько коротких шагов приблизилась к изменнику и с силой, которой во мне никогда не было, схватила его за волосы.

В спальне раздался женский визг, и он принадлежал не мне, а блондинке, что выползла из-под моего супруга гибкой змеей.