Это зверь виноват, что все так случилось. Именно он. Ведь мы оба знали, что сын первого клинка империи куда лучше владеет мечом. Но дракону было плевать, ведь унизили его достоинство. По его мнению, следовало немедленно наказать паршивца. И он бесспорно наказал, оторвав засранцу большой палец на правой руке, но и мы пострадали.

Провел подушечками пальцев по краю дневника и прищурился, вспоминая, что Саншайн сказала в библиотеке.

– Твой дракон только что просил меня о помощи. Сказал, ты убиваешь его.

Я не понимал, как он взял верх. Рядом с ней разум туманился, а чувства слепли. Я понимал, что должен держаться от нее как можно дальше, но зверь словно силком тащил. Каждый раз при одном только взгляде подбрасывал мне шквал эмоций, свои желания и дикую тоску, от которой даже мне хотелось взвыть.

Да, я пошел за ней, чтобы угомонить его, но вовсе не ожидал, что упущу контроль. Он унизительно просил помощи у мерзавки, которая не задумываясь его бросила. Чего ждал от нее? Что все поймет и вернется?

Дракон рыкнул где-то на задворках сознания, заставив меня усмехнуться. Тебе не выбраться, звереныш. Я больше не допущу этого, даже если мне придется запереться в особняке.

Я смотрел на эту дурацкую книжку уже минут двадцать и все никак не решался открыть. Личные записи Саншайн, оставленные в моей спальне в день, когда у нее случилась истерика, немало меня удивившая.

Усмехнулся своим глупым мыслям. Уж сам себе мог бы правду сказать. Дракон тогда испытал такой ужас, который невольно передался и мне. Думал, сердце вывернется наизнанку, когда смотрел в ее глаза, полные чернильной боли и ненависти. Он не хотел, чтобы она так на него смотрела. Не хотел чувствовать вину за то, что допустил к ней такое отношение с моей стороны.

Но мне было плевать, как и ему когда-то. Эта женщина не вызывала во мне восторга, и все, что я чувствовал, – не мое, а зверя.

«Нас» давно нет. Есть я и он. И в этом теле он никогда не будет главным.

Поддев пальцем мягкую обложку, я открыл дневник, все еще сомневаясь, стоит ли мне изучать его содержимое ради того, чтобы понять причину ее такого скоропалительного нового замужества. Неужели с Роем Ворвудом у нее были какие-то отношения до встречи со мной?

Мне казалось, она влюблена в своего дракона настолько, что от прочих чувств, если они и были, не осталось вообще ничего. Но не может женщина, которую только что предали, так легко, так поспешно бежать в объятия к другому мужчине. Уверен, что этому должно быть логическое объяснение.

Первая запись была датирована следующим днем после приобретения метки. Хмыкнул, поняв, что для нее эта метка означала новую жизнь, а значит, все прошлое она оставила за чертой. Но это ведь не мешает делать записи о чувствах к другим людям, верно?

«Никогда не думала, что со мной может случиться такое. Истинные – это редкость. Их еще меньше, чем самих драконов, и для меня просто шок, что я вхожу в их число.

Отец говорит, что с этого дня мне нужно унять свою гордыню, запихнуть подальше чувства и терпеть. Терпеть, потому что драконы не сразу принимают связанных с ними женщин. Я постараюсь быть в достаточной мере кроткой и закрывать глаза на незаслуженное обращение, если будет такая необходимость. Ссоры с супругом – это последнее, чего бы мне хотелось в семейной жизни».

Нахмурившись, я попытался вспомнить, какой встретил ее впервые. Изнеженная фиалка с огромными испуганными глазами, боявшаяся смотреть по сторонам. Я видел, как дрожали ее пальцы и как она то и дело закусывала губу. Возможно, пыталась сдержать себя от любопытства?