Завтра мне точно нужно найти работу. Марье Кузьминичне срочно нужна операция, а я тут кружева рассматриваю и про мужчину думаю. С ума сошла уже.

За уборкой время пролетает незаметно, часы показывают седьмой час, и надо бы что-то покушать. Только достаю все для супа, как зазвонил телефон. С неожиданной радостью побежала смотреть кто звонит, но улыбка моментально исчезла, когда я увидела, кто звонит.

– Да, добрый вечер, – дрогнувшим голосом отвечаю, ожидая плохие вести.

– Добрый вечер, Вера. Марье Кузьминичне стало хуже. Операцию больше откладывать нельзя. Необходимо сделать завтра, пока еще можно её спасти, – врач говорит равнодушно, словно для него это нормально, что человек может погибнуть.

Ему нужны только деньги. Все.

– Но я еще не успела собрать нужную сумму, – заикаюсь, судорожно соображая, что же мне делать, где взять такую сумму до утра. – У меня всего сто восемьдесят.

– Для операции и первого дня с хорошими препаратами нужно двести. Ищите. Остальное можно и через два дня. Простите, мне некогда. У меня другие пациенты ждут.

И отключился. Гудки слышны в трубке. Черт. Что мне делать? Я из воздуха не возьму столько денег. Только если… ищу в списке контактов новый номер. Стыдно, противно от самой себя, но это единственный вариант. Я все верну, позже. Все отдам, лишь бы сейчас помог.

Но в трубке слышатся лишь гудки. Противные, долгие. Страшные.

– Ну же, Глеб, пожалуйста, возьми трубку.

Сброс. Набираю снова и снова, пока сознание не затапливает отчаянием. Я не могу сидеть сложа руки. Бабуле плохо, и только на меня вся надежда. Этот варвар так и оставит ее без помощи. Дурацкие деньги, всё в них упирается.

– Я честно пыталась, – говорю, глядя на потухший экран телефона, и бегу туда, где можно заработать столько.

Захожу в пустующий клуб, откуда не так давно убегала, сверкая пятками, и иду к девочкам за ресепшеном. Скучают, ведь в залах никого. Все словно вымерли. Ничего не понимаю, но все же решаюсь спросить у них.

– Добрый вечер. Девочки, а Глеб сегодня здесь? Ну, борец, высокий такой, с татуировками. Очень нужно с ним поговорить.

Сотрудницы переглядываются и начинают смеяться. Не понимаю такой реакции. У кого мне еще спросить, если они стоят при входе и мимо них невозможно пройти незамеченным? Или за одну из фанаток приняли? Но это не так. Если его здесь нет, то у меня только один выход, идти в кабинет здешнего директора, но прежде чем так поступлю, должна перепробовать все способы связаться с Глебом.

– Привет, девочки. Дайте ключи от раздевалки.

К стойке подходит стайка девушек. Официантки. Все фигуристые, красивые. Все при них, чтобы спровоцировать оставить больше чаевых. У меня все скромнее, хоть и ненамного.

– А это кто у нас? – главная из них кивает на меня. – Новый зритель? Так ей не сюда.

– Да нет. С Глебом поговорить хочет. Срочно, – кривляется одна из девушек в форме. Черноволосая, что тыкала в меня взглядом, кривит губы и смотрит очень подозрительно.

– Погоди. А это не к тебе Барон в шутку приставал, а Шах наш потом тебя в тренерскую закинул? – спрашивает, щуря глазками, а мне становится не по себе.

Ничего хорошего ее взгляд мне явно не предвещает, но я гоню прочь неприятные звоночки. Мне нужны деньги, и, если позволю страхам победить, то человек, который успел стать мне очень близким, может погибнуть. Не прощу ведь себя за то, что не сделала все, что от меня зависело. К счастью, отвечать не приходится. За нашими спинами басит мужской голос.

– Вы совсем с ума сошли? Я двойную оплату не за опоздания обещал. У нас впервые такой наплыв зрителей, а вы еще не готовы. Полчаса до старта. Быстро переодеваться. Первые зрители уже скучают. Бармены выть начинают. Марш!