Ничего хорошего… Мне совершенно не нравится то, что тут написано.

Как он будет жить? Как он будет ходить в школу? Домашнее обучение? А друзья?

Я сам был подростком, я знаю, как жестоки дети. Что мне делать, как огородить моего ребенка от того, с чем он столкнётся?

А как же спорт? Кино, тусовки, свиданки в кафе, в конце концов?

Вот, что несло в себе это мерзкое чувство страха.

Вот значит, что за ним притаилось.

Вот так жизнь обрывается в один момент.

Почему Аня нечего не сказала? Лучше бы она кричала, обвиняла меня, ругалась.

Вспоминаю вчерашний вечер, её задумчивый взгляд, как я её целовал, и она уворачивалась от меня…

Так вот почему она оттолкнула меня вчера – я ей противен. Ей мерзко то, что я сделал с нашим сыном. Мерзка измена с Юлей.

Может она давно что-то задумала? Собирает документы для развода? Что ей надо? Мои деньги?

Что ещё ждать от женщины, которая готова скрывать такое?

От всех вопросов просто разрывается голова.

Смотрю на свое отражение в погасшем мониторе экрана. Я - чудовище. Внутри меня сидит эта дрянная болезнь. Она не убьёт меня, но покалечит моих детей. Не быть мне нормальным отцом. Никогда.

В голове проносятся картинки наших первых встреч, поцелуев, свадьбы.

А может всё проще? Она узнала о болезни и испугалась, не знает, как ей дальше с этим жить. Муж урод, сын болен?

А она молодая и красивая женщина. У нее могут быть здоровые дети. Она ещё может быть счастлива. Поплачет и успокоится.

Мой сын - мой крест. Значит надо забирать сына и разводиться.

Ей будет больно. Сначала она не поймет, не простит. Но потом, сможет отпустить, забыть и снова стать счастливой. С другим. Она молодая. У неё ведь могут быть и другие дети!

Она должна быть свободна. Это не её вина. Моя. Целиком и полностью.

А мне надо найти врачей. Сына куда-то на свежий воздух. Подальше от города. Есть же какие-то санатории, целебные воды, я не знаю… Он еще маленький, может есть возможность остановить процесс?

Робкий стук в дверь выбивает меня из горьких мыслей.

- Занят! – рычу я.

Не до Оли. Обойдусь без чая и кофе. Но она робко заглядывает в дверь.

- Олег Юрьевич, тут Равиль Булатович пришёл, я попытаюсь что-то придумать, но… ой!

Оленька успевает отпрыгнуть от распахивающейся двери. В кабинет вваливается охранник Равиля, а потом и он сам.

- Олег, я приехал, жду…

Равиль обводит глазами развороченный кабинет и останавливается посередине комнаты.

- Что такое? Налоговая? – обводит взглядом беспорядок в моём кабинете.

Я прикрываю глаза. Дикое желание послать Равиля вместе с его охраной. Но делать этого не стоит. Не из-за страха. Нет. Если сыну нужны врачи – мне нужны деньги. Много денег. А они есть у Равиля.

- Нет, Равиль, - встаю из-за стола, - не налоговая. Но сейчас не время. Извини. Я подготовлю документы и пришлю.

- Угу, а случилось-то что? – словно не слуша меня, Равиль садиться напротив.

С минуту смотрю в его черные внимательные глаза. Думаю, говорить или нет. Равиль молчит, словно ждёт, когда я решусь сам начать разговор. Хочу одного, чтобы он сейчас ушел, но и ссорится с ним – это потерять главного клиента.

Я достаю сигарету и чиркнув зажигалкой иду к окну.

- Сын, - тихо выдавливаю из себя.

- Сын? - партнёр бросает на меня долгий взгляд, - сын это святое, да?

Молча киваю.

- Жить будет? – по-деловому спрашивает партнёр.

- Будет, но тяжело, - с трудом произношу я и киваю на компьютер.

Равиль перегибается через стол и разворачивает к себе монитор. Его охранник что-то вскрикивает на незнакомом мне языке. Не понимаю слов, но понимаю интонацию. Сглатываю нервный ком.