И правда, как просто. Видимо действительно я мыслями сейчас не здесь.

- Оля, ты молодец.

- Бросьте, Олег Юрьевич, вы же сами так делали, - краснеет Оля, - я просто вспомнила.

Открываю удаленный доступ на своем рабочем компьютере, быстро нахожу нужный документ и разворачиваю вкладку с почтой.

Только попадаю не на себя, а на Аню. Хочу свернуть вкладки её почты, но глаза цепляются за верхнее письмо.

«Ваш заказ полностью готов»

Похоже, это сдача анализов. Что за ерунда… Аня ничего не говорила. Разворачиваю письмо. Вчитываюсь.

Стараюсь понять прочитанное. Во рту сразу образуется ком. Сглатываю, снова смотрю на экран и пытаюсь осмыслить увиденное.

Это что значит?

Поворачиваюсь к Оле, которая стоит за спиной и сейчас тактично смотрит в пол.

- Оля, - спрашиваю я, – это что?

- Извините, Олег Юрьевич! - она прижимает руки к груди, - Я не специально посмотрела!

- Это что? - тихо повторяю свой вопрос, и сам даю ответ, - генетический анализ? Мой сын болен?

Рука тянется к вороту рубашки. Глаза останавливаются на последней фразе.

- И я… - показываю рукой на монитор, - я передал ему это заболевание?

Да я даже простудой не болею! А тут такое!

- Тут написано, что да… - тихо отвечает моя секретарша, - Мне очень жаль…

- Что это за набор слов? - вчитываюсь всложные термины.

Оля быстро забивает слова в телефон.

- Ой, - вдруг вскрикивает она, – Это какая-то серьёзная болезнь. И тут написано, она не лечится.

- Дай сюда.

Выдергиваю у секретарши телефон, чтобы увидеть фотографии.

Как так? Я их уже видел. Точно! Не могу вспомнить где.

- Что это такое? – почти рычу я.

- Ихтиоз… врожденная болезнь, - тихо объясняет Оля, - и если вы носитель, то вам, наверное, больше нельзя иметь детей…

23. Глава 23. Олег

- Это что за ерунда, Оля?!

Вскакиваю и быстро иду к кулеру с водой. Выдергиваю стаканчик, он цепляется за другие, не вытягивается. Бью кулаком по ни в чем не повинному автомату. Стопка стаканчиков разлетается по кабинету.

- Я уберу!

Оля быстро кидается поднимать всё с пола.

- Я не понимаю! – сминаю пластмассовый стакан и швыряю его об стену.

- Ну тут сказано, то это генетическое нарушение, - Оленька бросается к монитору и начинает читать скороговоркой, - передается от одного родителя или двух. Проявляется у ребенка в возрасте до года. Иногда до пяти лет.

Она замирает, снова пробегает глазами по экрану.

- Вообще тут есть разные виды заболевания… ой, ужас какой… - тихо восклицает она.

- Мой сын не ужас! – ору я.

- Нет, конечно, - быстро оправдывается она, - я тут просто про других… не про вашего…

- Уйди.

Мозгами понимаю, что она хочет помочь, но мне надо побыть одному, пока не начал срывать на ней злость.

Оля быстро выбегает из кабинета, а я падаю на кресло.

Обхватываю голову руками. Итак, что мы имеем.

Мой сын болен. Аня знала. Знала и молчала, и сделала какой-то анализ за моей спиной!

Почему она не сказала мне о своих подозрениях? Почему не поговорила? Почему она за моей спиной что-то решает с сыном? Что все это значит?

Я не понимаю.

Разворачиваю монитор компьютера к себе. Еще раз читаю результаты анализов.

Так. Ясно. Ну допустим. Надо посмотреть всё самому.

Набираю в поисковике «ихтиоз». Снова смотрю на выпавшие картинки.

Ну да… у сына что-то похоже.

Чёрт! Ну как же так! Откуда? Почему? Вот это ждет моего сына?!

В злости смахиваю всё со стола. На пол летят документы, ручки, скрепки.

Обхватываю голову руками.

Не лечится.

Ну как так-то? Мы живем в двадцать-первом веке, почему не лечится?

Перевожу дух. Пытаюсь уйти от мысли, что речь идет о моём Костике, и читаю другую ссылку.