Закрываю лицо руками и всхлипываю. Меня впервые накрывает отчаянным страхом за будущее. Да, я работаю, но без поддержки придется туго. И дом… Наш дом. Что будет с ним? У меня нет другого жилья, и родственников в городе тоже. Куда мы поедем?

Слезы сами катятся из-под ладошек, просачиваются сквозь пальцы. Что же мне делать?

- Вот возьми, - говорит Лев хриплым от волнения голосом и смущенно сует мне платок. – Не бойся, мы справимся. Я помогу.

Это «мы», возможно, сказанное им лишь для поддержки, выдергивает меня из бездны отчаяния, как спасательный круг.

- Я не зря попросил тебя остаться в городе. Постараемся разрулить ситуацию так, чтобы она ударила по тебе с наименьшими потерями. Тебе очень важно сейчас думать не о своих обидах, а о будущем. Сорвешься на эмоции, начнешь мстить, испортишь все.

- Что же мне делать?

- Отдохни, выспись, посмотри телевизор. Завтра у нас новый день и новое открытие.

- Покажете мне любовницу Марка?

- Да блииин… - Лев утомленно подкатывает глаза, – о себе думай, не о нем.

Машина уже давно стоит у главного входа моего нового жилища, сзади сигналит неторопливый водитель.

- Я придумаю, как помочь. Прошу только об одном, не торопись, – продолжает он. – И простите, что на «ты», просто взбесился и не смог сдержаться.

- Ничего, я не против, – откликаюсь я, открывая пассажирскую дверь и, не попрощавшись, бегу к дверям фойе. Пусть думает, что я обиделась на фамильярность. Плевать на него.

Тороплюсь скорее подняться в свои апартаменты и хорошенько обдумать план, который зреет в моей голове.

Лев не хочет говорить мне, кто она. Ничего, сама выясню и разрешения спрашивать не стану.

19. 18. Марк. Начало конца

Я же просто охренел, когда Илона меня сама поцеловала. Это было неожиданно и… страшно. И у меня снесло башку. Напрочь!

До сих пор, как только вспоминаю об этом, мурашки по телу. Меня тогда так обожгло, пару дней в себя не мог прийти. Будто разделила мою жизнь на до и после… Но обо всем по порядку.

Началось все несколько лет назад на одном из благотворительных аукционов. Кроме облегчения кармы и совести, многие получают на таких встречах мелкий бонус в виде купленных безделушек и ощутимый – в виде полезных знакомств.

Я такие богемные сборища всегда терпеть не мог, и в пользу этих тусовок не верил. Но Ленка так трогательно обижалась, что я ни разу не составил ей компанию. Ей очень хотелось, чтобы я увидел ее в деле и гордился.

Для нее аукционы – это часть работы. Она же эксперт! Специалист по всем этим сертификатам, превенансам и прочим искусствоведческим штучкам-дрючкам. Отбрыкивался от Ленки я довольно долго, в итоге, она меня все-таки вытащила!

Я долго стоял и наблюдал, как Ленка ходит, цокая каблучками по паркету, как хозяйка, и даже по ее сосредоточенной мордашке сразу было видно, что она сюда пришла не отдыхать, а работать. Посмотрел, повосхищался. Собрался уходить. Как вдруг она подлетела сама, глаза горят:

- Знаешь, кто здесь? Сам Быстрицкий! – и восторженно показывает на пожилого представительного мужичка.

И лукаво добавляет:

– Пойдем познакомлю.

Дмитрия Быстрицкого знали все – он занимал когда-то видный пост в администрации, потом строил коттеджные поселки.

- Ой, - говорю, - зачем мне с ним знакомиться, селфи сделать или автограф попросить?

Шутка была не очень, но Ленка прыснула, и ткнула меня в бок. Она всегда говорила, что согласилась со мной встречаться только потому, что я ее смешил. Будто других достоинств у меня и не было.

- Марк, не дури. Это же не заказчик, а мечта! Пойдем-пойдем…

И потащила меня к небольшой группе пингвиноподобных мужчин – все в пиджаках, белых рубашках и с пузиками. Прямо за руку взяла и к ним повела, как воспитательница. Я шел за ней и понимал, что да… Ленка права. Участие в проектах Быстрицкого – это выигрышный лотерейный билет. Просто бинго!