– Тю, ты чего плачешь? Обед не принесли?

– Я такая страшная,– прошепелявила, слёзы потекли ещё быстрее от жалости к самой себе.

– Это тебя милый так отделал? – женщина с любопытством приготовилась слушать мой семейный боевик. Жалко было её разочаровывать, но пришлось

:– Я в аварию попала.

– Ну, скажу так. – женщина недоверчиво осмотрела меня, протянула:

– Больничная койка мягче любого гроба. Это уже хорошо, что жива. Так что радуйся.

Я смотрела в потолок, соображая где мне найти повод для радости, когда неожиданно дверь в палату распахнулась. Медсестричка, вся взбудораженная, раскрасневшаяся вбежала в палату:

– Девочки, прикройтесь. Медведева, к тебе посетитель.

Медведева это я. Подскочила, не зная что делать. Неужели до меня коллекторы добрались, вообще-то с чего бы. Вроде, рановато.

Дверь открылась, в палату вошли… Кто это?

8. Глава 8

Глава 8.

Фёдор.

Я возвращался к себе по окружной.

Фары выхватили впереди меня маячившую казявку. По форме матис. Я терпеть не мог дамскую технику, посматривал на неё с опаской. С недавних пор был уверен, женщинам нечего делать за рулём. Темень, неосвещённая дорога, и вот он, дамский болид, несущийся в никуда.

Я наблюдал за рыскающей на предельной скорости впереди меня машиной. Странно, дорога опасная, неровная, куда так мчатся.

Сам радовался, что тупой, расфигаченный с самого утра день закончился и через час я забуду о нём.

Столько свалилось задач: гости из-за рубежа, подготовка выставки, проблемы с поставщиками – бывают же такие дни. Пятилетка в три дня.

Заседание моих директоров только закончилось. В голове чёткой схемой наметил задачи на завтра, потянулся к телефону отдать распоряжение секретарю…

Как вдруг!

Матисик, что яркой точкой улепётывал от меня в ночь, подмигивая красными стопарями, неожиданно дёрнулся к обочине.

Наверное, водитель пытался вывернуть, резко дёрнул руль. Конечно, от такого выверта машину подбросило. Чёрт, её крутануло, понесло, перевернуло и бросило в кювет.

Резко затормозив и сдав назад, я выскочил, помчался к водителю. Хоть бы жив был, бедняга!

В свете фар ничего толком нельзя было рассмотреть.

Машина полулежала на боку, левый ряд колёс висел в воздухе.

На удивление дверь машины легко открылась. Щупленькое тельце водителя сложилось чёрной кучей на руле, скрючилось в неестественной позе. Из под локтей свисали белые лохмотья подушки безопасности.

Первое, что я заметил – длинные волосы. Девушка!

– Эй, подружка, ты как, – я действовал на автомате, отстегнул ремень, потянул девушку на себя, всё приговаривал:

– Сейчас, сейчас.

Машину качало, она вся скрипела, пока я пытался освободить девушку, повисшую на руле.

Интуитивно, сам не зная почему, я спешил. Старался быстрее вынуть бедняжку из машины. Даже с моим ростом достать девушку было трудно.

Краем уха слышал, из под машины что то капает, шипит, странный звук тревожил. Мне удалось подтащить девушку к краю салона. Схватил несчастную и понёс прочь, подальше от фырчащего и поскуливающего автомобиля.

Как знал. Через минуту за спиной раздался хлопок, как если бы разбился огромный термос. Следом оранжевый клубок с грохотом рванул в небо, вскипев пламенем, с жадностью пожирающим несчастную груду металла, беспомощно умирающую под обочиной.

Меня волной толкнуло в спину, сшибло. Я упал на траву, старался прикрыть собою девушку. Она хрипела, стоны жуткими всхлипами вырывались из под прилипших к лицу волос.

Я обернулся. В зареве полыхающего пламени ничего толком нельзя было рассмотреть. Яркие оранжевые языки огня рвались в небо, кутались в чёрный дым, танцуя жуткий танец смерти. Воздух выл, гудел, трава вокруг отливала серебристым пеплом.