Но, ещё хуже, смутно припоминаю условия, в которых значится, что мы обоюдно обязаны выполнять некоторые пункты: ежедневно проводить ночь, пускай не совместно, но в одном доме хотя бы; разговаривать ежедневно; и...никаких мужчин и женщин на стороне. Вот только Истинная вне правил. Здесь Рэйду крупно повезло, не будет страдать уж точно.

И разорвать Клятву может лишь слово дракона о том, что он аннулирует её.

Какой же легковерной дурой я тогда была! Недальновидной!

- Нет, - качаю головой. - Рэйд, ты должен нас отпустить. Как ты себе это представляешь? Как мне в будущем объяснить ребенку, что ее папа... Что он...

В горле застревают слова. Не вымолвить подобного и не подобрать правильной формулировки.

- Ты не поняла, Амора, я не собираюсь торговаться, - Рэйд косится на люльку, и снижает тон, чтобы не разбудить Ариадну.

- Я больше не твоя, - цежу сквозь зубы. - Зачем ты издеваешься надо мной? Ты хочешь заставить меня смотреть на тебя с этой.... С ЭТОЙ, - киваю в сторону комнат. - Я всегда была на твоей стороне, верила в тебя, но не заставляй меня умирать каждую секунду в этом бездновом доме!

Рэйд молчит. Ни одна эмоция не отражается на мужественном гладковыбритом лице. У него идеальная, безупречная выдержка.

- Ах, в бездну вашу Истинность и нашу любовь, пять лет перечеркнуты, - проговариваю, стиснув зубы и сжав ладони в кулаки, чтобы заглушить злость. Теперь от боли не остаётся и следа.

- Амора, - предостерегающе произносит дракон, - я всё сказал. Не спорь.

- Это глупости. Между нами все кончено.

И только произношу эти слова, как в груди сердце будто замирает. Боль и жжение пронзает грудную клетку. И то ли дело в том, что происходящее больно режет душу, раскалывая ее на части, то ли от того, что любовь наша проиграла Истинности... То ли действительно всё дело в Клятве.

- Я же сказал, если ты такая упрямая, то можешь попробовать уйти через тридцать дней, - раздражённо произносит некогда любимый мужчина. - И то, если я позволю. А я своих решений не меняю, имей в виду.

Прикрываю глаза, представляя, как он забирает мою дочь. Как она плачет, не дождавшись свою маму... Как жизнь из-за ненавистной теперь клятвы покидает меня.

Обида клокочет внутри меня. Видеть изменника с другой женщиной ежедневно - невыносимая пытка.

Мне снова нужен воздух. Его так мало в этом доме, так душно и тесно, что хочется разодрать себе горло, чтобы наполнить себя живым воздухом, кислородом.

Но у меня есть моя малышка. Та, ради кого я должна держаться и стать сильной. И я сделаю всё, чтобы мы с ней вырвались отсюда.

И произношу слова, от которых, как ножом по сердцу:

- Я остаюсь.

Боль в груди отступает.

Да, я остаюсь, но заставлю тебя, Рэйд, отпустить меня. Ты пожалеешь, что предал мое доверие.

И нет никого сильнее женщины, которую предали. Бойся моих слез, дорогой. Ведь однажды, боги будут и на моей стороне.

Как я смогу объяснить дочери, когда она подрастёт, что семьи нет? Что ее папа встретил Истинную и теперь мы для него неудачная попытка любви. Ведь теперь появилась ОНА. А значит страсть, любовь и притяжение на блюдечке. Ведь со мной надо было стараться.

Но теперь Клятва вынуждает меня жить вблизи Рэйда. В одном доме. Благо, не запрещает мне его покидать. Ведь важно возвращаться туда ежедневно. И разговаривать с бывшим любимым мужчиной. И нет хуже пытки, чем эта... Только так Клятва посчитает, что мы пытаемся помириться. Ненавижу клятвы.

***

- Кексики полнят фигуру, - отмечаю я, застав Истинную Рэйда в зале обедов за завтраком. - Откладываются на животе и бедрах.