И чтобы не пасть жертвой чужих заговоров, я согласилась стать жертвой несчастливого брака.

Равноценный обмен?

Я не знаю.

Я просто вновь занимаюсь тем, чем занималась всю свою жизнь — вы-жи-ва-ю. И в нынешней жизни, и в прошлой. А прошлая жизнь… прошлой жизни у меня попросту больше не было.

И тут снова эти разговоры. Мне снова протягивают руку помощи. Но… руку помощи ли?..

Я сунула телефон в карман домашних брюк и встала с софы. От этих мыслей начинала болеть голова. И заурчало в желудке.

Завтрак насытить меня не успел, спасибо тёплой компании и увлекательной застольной беседе.

Вот так я и поняла, что заставит меня отвлечься.

На кухню я почти кралась, очень надеясь, что по дороге не столкнусь нос к носу с… супругом. Мне ещё только предстояло привыкнуть называть его так про себя.

Мне повезло — до места назначения я добралась без приключений. Добралась и увидела… это.

Я не могла знать, что сегодня готовился какой-то особенный ужин. Это позже мне объяснили, что Ирина Геннадиевна планировала порадовать молодых настоящим пиршеством на двоих.

Она, конечно, не знала, что необходимость общаться молодым вряд ли скрасил бы даже королевский пир.

В одном из ощутимо прохладных кухонных помещений на идеально чистом рабочем столе высилась затейливая пирамида из крохотных, должно быть, бисквитных кубиков со странным золотистым напылением. Рядом стояли пиалы с дополнительными украшениями. Я глазела на пирамиду, позабыв обо всём.

Вот это, что называется, мастерство…

Я бы… я бы тоже хотела уметь делать такое.

Нет, не так. Я хочу научиться делать такое.

— Катарсис, — едва слышно пробормотала я, отважившись только на то, чтобы понюхать уголок пирамиды. Пахло густым и бархатистым шоколадом.

Рот мой наполнился слюной, и я поспешила прочь из помещения, пока не дошло до греха.

Управляющей поблизости не наблюдалось, но одна из приветливых девчонок настояла собрать мне бутерброд. Она меня знала по имени, я её впервые видела.

— Спасибо. Спасибо, только я не знаю, как вас зовут, — он неловкости я покраснела.

— Марина, — улыбнулась она и помчалась выполнять обещанное.

Кухня гудела, а все, кто встречался мне на пути, округляя глаза, сбивчиво интересовались, ничего ли не случилось. Да, наверное, хозяева сюда редко заглядывали.

Но я себя хозяйкой не чувствовала. Думаю, мне простят мою вольность.

Проглотив бутерброд, я продолжила своё путешествие. И, наверное, только царившая тут суета позволила мне добраться до святая святых — я добрела до владений шеф-повара.

О чём я тогда и не подозревала. Но меня оперативно и эффектно просветили. Когда я засмотрелась на одну из миниатюрных блестящих кастрюлек, притаившихся на длинном столе рядом с плитой, истошный крик от порога едва не остановил моё сердце.

— Куда-а-а-а-а-а! Куда-а-а-а полезла, идиотка!

18. Глава 18

От таинственной кастрюльки я в буквальном смысле слова отскочила. На пороге высился совершенно мне незнакомый худощавый блондин в безукоризненно белом костюме, и его натурально трясло.

Он смотрел то на меня, то на кастрюльку.

— Ты… ты его трогала?! — его голос сорвался на фальцет.

— Н-нет. Извините. Я и близко к нему не подошла. Я просто…

— Пошла прочь! — рявкнул он. — Прочь! Прочь! Прочь! Немедленно! Вон отсюда!

Кажется, на кухне наконец-то отыскался тот, кто понятия не имел, кто я такая. А ещё вёл себя совершенно безобразно.

Но я очень устала от того, что в последнее время отдельные личности только так себя со мной и вели — безобразно. И дело ведь совсем не в моём нынешнем статусе. Дело в том, что я тоже живой человек, которому не очень-то нравится, когда его ни за что обзывают.