Господи, расскажи я об этом кому… ведь не поверят же. Не поверят и засмеют. Потому что в настолько позорном положении только ты, Салеева, и могла очутиться. Вечно по догадливости в отстающих. Ни прыткости ума в тебе, ни выдержки, ни дальновидности. Вот тут, кажется, Сергей всё-таки был прав. Как бы обидно ни звучали его слова прежде.

Телефон завибрировал, отвлекая меня от мрачных мыслей.

— Я тебе на почту бумаги архивные скинула, — сообщила Маша с набитым ртом.

Я невольно бросила взгляд на наручные часы — обеденное время. Понятно.

— Приятного аппетита. И спасибо.

— Ага-ага. Чаи вот гоняю, — подруга всё-таки учуяла грусть в моём голосе. — А ты чего это не в настроении? По работе завал?

— Да нет. Как раз наоборот. Сегодня, можно сказать, отдыхаю, — я пожевала нижнюю губу, гадая, стоит ли поддаться порыву.

Потому что если сейчас решусь, то наконец положу начало тому, что давно пора было сделать. Самое время начать сжигать мосты. Доказать наконец-то самой себе, что отгорело и отболело. Что никакая прежняя привязанность к этому человеку не могла пересилить во мне боли от его предательства.

Не хочу я связывать жизнь с человеком, которого теперь по умолчанию буду подозревать. А ведь буду же. Я это знаю.

— Ну, ты чего притихла? — помогла мне своей настойчивостью подруга. — Ты как на свою летнюю подработку укатила, так голос у тебя ну просто загробный. Только не говори, что Романов прошлую обиду вспомнил и теперь тебя третирует, гад такой!

— Н-нет, он… дело не в нём. Не в Романове.

— Та-а-ак, — подбодрила меня Маша. — А в ком тогда?

Я беззвучно выдохнула и решилась:

— В Сергее. Маш, свадьбы не будет.

Шаг всё-таки вышел не шагом, а так, шажочком. Я пока не решилась раскрыть причину нашего расставания. Трусливо пообещала, что как-нибудь в следующий раз обязательно всё расскажу. Просто попросила принять новую реальность как данность.

Маша всё равно забросала меня вопросами и требовала хоть каких-нибудь объяснений. Но всё, что я смогла ей пообещать, так это то, что ни о каком примирении и речи быть не может.

И только когда проговорила это вслух, поняла, что сказала правду. Что в прошлое я не вернусь, потому что как раньше уже и не будет. Я это время оплакала. Пора двигаться дальше.

Как там Романов напророчил? Библиотекарша и старая дева? Ладно. Зато не тряпка, о которую вот такие Сергеи будут при любом удобном случае ноги вытирать.

И, может, сейчас я во многом храбрилась, всё же решила довериться тому, что чувствовала.

— А как родители? Они что сказали?

Я скорчила гримасу, которой Маша не смогла бы увидеть:

— Это всё у меня ещё впереди. Так уж вышло.

Наверное, я всё-таки ожидала, что Маша кинется меня утешать и даже выразит робкую надежду на то, что всё утрясётся. Но к моему удивлению, на прощание она лишь сказала:

— Понимаю, тебе сейчас, наверное, очень нелегко, но… знаешь, Лар, мне твой Сергей никогда особо не нравился. Ты обязательно найдёшь себе кого-нибудь в сто раз его круче.

Сейчас мне очень хотелось бы оказаться с Машкой рядом и крепко-крепко её обнять. Вольно или невольно, она лишь укрепляла мою уверенность в том, что я поступала правильно.

И моё настроение после нашего неожиданного разговора даже умудрилось улучшиться. Правда, совсем ненадолго.

Я придвинула к себе до сих пор лежавший без дела ноутбук, чтобы приступить к насущному. Надо бы составить текст анонса новой экскурсии и опубликовать в ВК-группе дома Платовых.

О творившемся там я узнала, лишь когда заглянула на страницу. Отключённая опция уведомлений на какое-то время уберегла меня от того, что творилось там уже какое-то время.