В конце концов, милые бранятся — только тешатся.

Просто Салеева так выглядела…

Стоп. Хватит.

Лучше вспомнить, как она выглядела, когда рассказывала об усадьбе. Чёрт возьми, девчонка и впрямь этим местом дорожила.

Нечасто встретишь такое — нечасто становишься свидетелем в каком-то смысле чуда. Как человек расцветает и преображается, стоит ему заняться любимым делом или очутиться в любимом месте. Там, посреди этих уютных обшарпанных интерьеров Салеева буквально светилась. Как крохотная звёздочка.

Наверное, именно поэтому, наскоро приняв душ и отмахнувшись от предложения Дарьи поваляться на пляже, он занял себя полезным делом.

Уселся за ноутбук, отыскал в «ВКонтакте» группу усадьбы Платовых. Хмыкнул в кулак и покачал головой.

Эх, Салеева, не быть тебе пиарщицей-рекламщицей.

Группе лет пять, не меньше. 322 посетителя. Под каждым постом реакций 20–30 от силы. Ну, показатели не нулевые, конечно, но…

Свят схватил телефон и набрал Пашку из рекламного отдела.

— Паха, привет. Не занят?

— А ты? — хмыкнула Пашка. — Отдыхать же вроде поехал.

— Ну, во-первых, объект принимать. А во-вторых, откуда ты знаешь, что я по делу?

— Тон твой начальнический знаю.

— Экстрасенс хренов, — усмехнулся Свят. — Ладно. Слушай. Я тебе адрес ВК-группы одной сейчас перешлю. Посмотри, что можно сделать, ага?

16. Глава 16

Прошло несколько дней. Несколько очень долгих и муторных дней, в течение которых я пыталась восстановить своё пошатнувшееся душевное равновесие, а заодно сообразить, в какой чудовищный клубок обмана и противоречий скрутилась моя жизнь, пока наконец-то полноценно стартовала первая смена в «Рассвете».

Сергей с феноменальной упёртостью торчал на турбазе и при каждом удобном случае заводил со мной разговор о необходимости ещё раз всё как следует обдумать, не спешить и не ломать всё, что мы успели создать.

А что, спрашивается, мы успели создать?

Переделав все насущные дела и сообщив, что на связи, если понадоблюсь, я сбежала в открытую беседку у реки и, покусывая кончик карандаша, наблюдала за плескавшимися на мелководье под неусыпным надзором спасателей детишками. Стол передо мной усеивали страницы плана моей новой экскурсии, но мысли витали очень далеко от работы.

Ничего мы создать не успели. Только долгов наделать, пока к свадьбе готовились.

Но деньги меня сейчас волновали в последнюю очередь — уж что-нибудь придумаю, но выходить замуж только потому, что жаль потраченных денег… пожалуй, вот настолько отчаявшейся я себя ещё всё-таки не ощущала.

Впрочем, идиотизма ситуации это не умаляло. Когда в беседку заглянул Романов и поинтересовался, что у нас стряслось, я откровенно растерялась. Растерялась и струсила.

На какое-то время у меня будто язык отнялся. Что говорить, господи? Что делать?

Ну не бросаться ж к нему с объяснениями, мол, так и так, я тут жениха своего бывшего с турбазы прогнать не могу, потому что он втемяшил себе в голову, что у нас всё же любовь и её ничто не в силах разрушить. Даже измена. Его измена.

А всё дело в том, что сколько бы ночей я по случившемуся ни прорыдала, одно я знала точно — после такого предательства ни за что к нему не вернусь.

Не смогу. Не сумею простить того, как он со мной поступил. Потому что унизил меня своей изменой вдвойне.

Стоило только вспомнить об этом нашем идиотском договоре… меня, конечно, легко уличить в наивности и обыкновенной неопытности, но в свете его измены всё это вместе выглядело как… как… как издевательство!

От досады я швырнула карандаш на стол и уткнулась лицом в раскрытые ладони.