— Может, в этом и проблема?

— В чем? — хмурюсь.

— Тебе, чтобы сделать обычные фотки для своего мужа, нужен какой-то особенный настрой. У нас и в постели все так, ты в курсе? Меня задрала эта долбаная миссионерская поза и твои вечные попытки прикрыться. Каждый раз ощущение, что ты мне одолжение делаешь. Раздвигаешь ноги, только потому что это вроде как принято делать перед мужем. Сколько раз ты сама проявляла инициативу? Пальцев одной руки будет слишком много, чтобы пересчитать.

— Даян…

— Да что, блять, Даян? — рычит он. — Я тебя все это время пытаюсь растормошить, и что в итоге? Мы дошли до того, что ты позволила трахнуть тебя в рот. Даже не отсосала. Спасибо, малыш, я себя почувствовал насильником. Охуенные ощущения.

Господи… Как все докатилось вот до…этого?

— Я просто…я стесняюсь вести себя как-то иначе, — сглатываю, оттягивая рукава кофты на ладони. Тереблю резинку. — Ты ведь был у меня первым.

— Два года прошло, Вита.

Замолкаю и отворачиваюсь к окну. У меня совсем нет слез, опустошение какое-то внутри. Я ведь даже не думала об этом. Считала, что уж с сексом у нас точно все хорошо, а оказывается…

Вдох и медленный выдох. Просто чтобы хоть как-то успокоиться. Чтобы тело перестала бить дрожь.

Поверить не могу, что настолько заблуждалась на тему всего. Заползла в свою раковину. Сидела там, считая, что все у меня прекрасно в настоящем. Любящий муж, крепкий брак, я занимаюсь делом, которое мне нравится.

А что в итоге?

Брак разлетается на кусочки, картины у меня особо не покупают, а муж… Даян, кажется, вообще перестал видеть во мне женщину.

Как скоро я останусь совсем одна и перестану понимать, что мне делать с этой жизнью?

7. Глава 7

— Я ничего не рассказала Даяну о…о том случае, — произношу на выдохе, выкладывая все на тумбочку из бумажного пакета.

На Риналя не смотрю. Не хочу просто. Меня бы и в палате его не было, если бы у Беллы Альбертовны не прихватило сердце. Она позвонила мне сегодня утром и попросила заехать в больницу, привезти Риналю все необходимое.

— Да я понял, Вит. Если бы рассказала, я бы точно не выполз из реанимации так скоро, — усмехается он, подтягиваясь на кровати и принимая сидячее полотенце.

За полторы недели Риналь сильно похудел. Лицо особенно. Скулы стали острее, здоровых щек вообще практически не осталось.

Выглядит он неважно. Темные круги под глазами, сухие бледные губы, хаотично взъерошенные волосы, примятые в том месте, где голова соприкасается с подушкой. Его отцу совместно с Даяном удалось уладить вопрос с аварией, дело замяли. Никто, кроме него, не пострадал, поэтому все обошлось. Только машину не удастся восстановить.

Я была в ужасе, когда Даян показал мне фотографии. Вся передняя часть всмятку, сдувшиеся подушки безопасности залиты кровью. Риналю действительно очень повезло. Можно сказать, отделался легким испугом.

Риналя перевели в обычную палату на второй день после реанимации. Булат Виленович хотел, чтобы его сын остался в отделении на общих основаниях, но Даян все-таки сжалился над братом и договорился об одноместной платной палате.

— Злишься на меня? — Риналь протягивает руку ко мне, и я машинально отшатываюсь.

Знаю, что в таком состоянии я точно с ним справлюсь, но во мне еще живо то ощущение беспомощности, когда не получалось сдвинуть Риналя с места. След от засоса с шеи уже сошел, но воспоминания-то на месте.

— Вита, — вымученно сглатывает он. — Между нами теперь так все и будет?

— Между нами теперь ничего не будет, — огрызаюсь, отходя еще на шаг. Риналь не оставляет попыток дотронуться до меня. — Я приехала сюда только из-за того, что Белла Альбертовна не смогла. Она плохо себя чувствует, и все из-за тебя! Чем ты вообще думал, когда садился за руль в таком состоянии? Даян рассказал мне о результатах твоего анализа крови.