– Так, может, стоит уволить ее? Раз она даже с такими элементарными обязанностями не справляется, – буравлю мужа пристальным взглядом.

– Уволить не получится, Алин. Она внучка Федосеева.

– Неужели для внучки акционера места поприличней не нашлось? – иронизирую.

– Так она ж студентка. Для подработки пойдет.

Еще и студентка. Ну просто замечательно. Значит, ей от силы двадцать два.

– Дим, мне эта ситуация неприятна, – говорю откровенно. – Захожу к тебе в кабинет, а у тебя на столе какая-то девица сидит. Будь она хоть дочкой самого Лаврентьева, это все равно неприемлемо.

– Понимаю твое негодование, малыш, – муж протягивает руку по столу и находит мою ладонь. – Со стороны это наверняка выглядит как-то неприлично. Но, клянусь, между мной и Ясминой ничего нет. Она просто пришла, занесла мне кофе и заболталась. Разумеется, моя вина тут тоже есть. Я должен был пресечь ее разговоры. Они неуместны в рабочее время.

– А в нерабочее? – подлавливаю.

– А в нерабочее время я с ней не вижусь, – муж умело обходит мою ловушку.

– Значит, вы с ней не спите?

– Боже! Кончено, нет!

– Ладно.

– Алин, ну серьезно… Мы с тобой столько лет вместе, а ты подозреваешь меня в интрижке с какой-то вчерашней школьницей. Тебе самой не смешно? – он добродушно улыбается.

– Даже не знаю, смеяться мне или плакать.

– Брось, родная. Это просто нелепая случайность, – он приближается и обнимает меня со спины. – Хотя, знаешь, мне даже приятно, что ты ревнуешь, – посмеивается. – Значит огонек нашей страсти не угас, а?

Он игриво щипает меня за бок, пытаясь развеселить, но я, если честно, по-прежнему в смятении. Дима вроде бы выглядит убедительным, но червячок сомнения все равно бередит душу…

Еще ведь эта красная помада на губах Ясмины! И оттенок такой… Точь-в-точь как след на Диминой рубашке. Насыщенный, с вишневым отливом. Как мне не сопоставлять эти два факта? Сначала пятна на одежде мужа, потом секретарша на его столе…

Господи! Неужели я одна из тех дур, кто отказывается замечать очевидное? Или я все же параноик, который накручивает себя по поводу и без?

По отношению к самой себе очень сложно быть объективной. Может, к психологу сходить? А то я уже с трудом различаю, где реальность, а где плод моего больного воображения.

– Дим, я вообще-то к тебе по поручению начальницы, – высвобождаюсь из его объятий и подхожу к окну.

Сейчас мне не хочется, чтобы он меня трогал. Я дезориентирована и сбита с толку. Единственное желание – поскорее оказаться наедине с самой собой и как следует все обдумать.

– Слушаю, – муж словно чувствует мое подавленное состояние и держится на расстоянии. – И что же нужно от меня Криничной?

– Чтобы ты поговорил с Диной Александровной.

– По поводу?

– По поводу формы номер девять. Твои сотрудники неправильно ее заполняют, что усложняет работу нашему отделу. Криничная просила Дину Александровну соблюдать требования аудиторов, но та стоит на своем.

– М-да, с ней всегда так, – Дима трет переносицу. – Терпеть не может под кого-то прогибаться.

– В нашей работе нужны быть гибким.

– Знаю, – вздыхает. – Ладно, я поговорю с Диной Александровной.

– Двадцать шестого числа вы сдаете отчеты. Криничная очень просила, чтобы в этот раз все было оформлено правильно.

– Я услышал.

– Хорошо. Тогда я пойду.

Устремляюсь по направлению к двери, но Дима перехватывает меня на полпути.

– Алинчик, ну ты чего какая суровая? – заглядывает мне в лицо. – Даже не поцелуешь любимого?

Так и тянет съязвить, но я сдерживаюсь. За годы семейной жизни поняла, что вспышки гнева и ядовитый сарказм – это отрава для отношений. Любой брак, в том числе и наш, держится на компромиссах. Поэтому в любви, как и на работе, нужно проявлять гибкость.