У меня на глаза слёзы наворачиваются. Просто из-за всего сразу.

Люди не птицы. Это если птица будет ранена, другие её заклюют тут же. Как слабое звено. Почему, заметив моё мимолётное плохое самочувствие, моё расстройство, она принимается накидываться и клевать, клевать, клевать, чтобы сделать больнее?

— Это не твоё дело, — повторяю. — Дай мне пройти.

— Да что такого-то случилось, что ты на взводе. Он тебя побил что ли? Из-за того, что ты ребёнка не можешь ему дать? Или что? Погулял что ли?

Судя по её тону, всё перечисленное за преступление она не считает.

— Да, изменил, если хочешь знать, — отвечаю как можно ровнее.

Мать усмехается. Какое-то злорадство проскальзывает в её взгляде.

— И? — недоумевает будто.

— Что? Надо что-то ещё?

— Саша, да нет вообще никаких причин, чтобы разводиться с таким человеком. Ни одной! Никогда! И даже чтобы говорить ему такие страшные вещи. Доча, — улыбается, — ну я-то думала, ты не такая тупая уж, понимаешь всё. Когда ещё такой шанс будет, вцепиться надо и не отпускать. И да, родить бы поскорее. Так что сама виновата.

На моих губах против воли появляется ответная насмешка.

— Понравился новый ремонт в квартире, да? Дача понравилась? Деньги, что я тебе перечисляю? А, может, и Марат что-то отстёгивает за моей спиной, тебе же всегда что-то надо. Всегда надо больше. Так вот…мама… сама, пожалуйста, спи с ним, рожай ему детей и лижи жопу. Хорошо?

В ответ на это я получаю смачную такую оплеуху. Больно до одури, но самое страшное, что она заехала мне ногтём в глаз. И ближайшие несколько минут я просто опасаюсь, что он вытечет. Но всё обходится.

Мама же всё это время, заламывая руки, расхаживает по залу.

И когда я, наконец, нахожу в себе силы выйти из квартиры, она преграждает мне дорогу.

— Никуда ты не пойдёшь. Я Марату позвонила, он уже едет. Он тебя заберёт. Ты извинишься перед ним. Поняла? Загладишь вину… сама знаешь как.

— Ты думаешь, что после этого ты будешь иметь ко мне какое-то отношение? Даже если мы помиримся? Чего не будет. Я, если честно, в шоке… Ты отца за это же прогнала, избила его, устроила скандал, все его вещи и технику в окно выкинула. Чуть соседей не убила! И нас ты научила у-ва-жать себя. А теперь что? Как?..

Она отталкивает меня. Не сильно, но знаю, если попробую уйти, будет ещё хуже. А драться с матерью… Не хотелось бы.

— Твой папашка кем был? Правильно, никем. И звать его никак, Саш! Да он должен быть мне благодарен, что я вообще его подобрала. А Марат? Марату ты должна быть благодарна. Потому что это ты — никто. Тебе так повезло… Мне бы так повезло! Алёнке бы так повезло.

— Так забирайте его, а меня оставьте в покое… Мам, я не хочу скандала. Мне полицию что ли вызывать? Что ты творишь…

Она бормочет что-то, а потом вдруг поднимает на меня взгляд и выдаёт:

— У меня же кредиты. Что я делать буду, дура ты?

— Какие ещё кредиты? Зачем тебе?

Она злится и краснеет ещё больше.

— Да не твоё это дело! Ишь в кошелёк матери заглядывает… Учить меня вздумала?

— Не моё дело? Но платить по ним должна я, правда? Правду говорят, что деньги людей портят, а я и не замечала, что они с тобой сделали…

— Да заткнись ты… Эгоистка… Какая же ты эгоистка! Всегда такой была. Сама себе на уме. Ну почему он не посмотрел на Алёнку, а? Она ведь в сто раз красивее тебя. И соблазнить его пыталась, и так и эдак… Ребёнка бы она ему вмиг родила… А ничего не вышло. И что он в тебе нашёл, не пойму…

— Алёна… что?

Моя сестра пыталась лечь под Марата. Возможно, с подачи матери. Отлично. Просто. Замечательно.

Алёна всегда была похожа на неё, я на отца. Причём и внешне и характером. А мать любить никого не может, кроме себя…