До сих пор недоумевал оттого, что за одно мгновение вся любовь этой женщины ко мне могла превратиться в такую лютую ненависть.

Вспомнил выражение, ещё услышанное когда-то в детстве: чем сильнее любовь, тем сильнее ненависть.

Говорили, что это также работало и в другую сторону.

— Можешь ненавидеть меня столь сильно, сколько пожелаешь. Но запомни: ты ещё полюбишь меня вновь. Я тебе это гарантирую. А пока, будь добра, перестань нервничать и позаботься, чтобы мой сын был в порядке. Сейчас у тебя только одна задача — забота о моём ребёнке.

Алекса чуть отстранилась от меня, окинула презрительным взглядом:

— Ты уверен, что это будет сын?

— О да, это точно мальчик, — я прижал сильнее ладонь к её животу. — Сильный, здоровый маленький, продолжатель рода Сулеймановых, точная копия меня. А значит, красавец. Об остальном позабочусь я, его отец.

— Пусти, — тихо сказала жена.

— Отпущу, если пообещаешь, что не побежишь.

Алекса утвердительно мотнула головой. Я отпустил её руку и захлопнул дверь машины.

— И ты на сто процентов уверен, что это твой сын? — раздался насмешливый и полный злобы голос Александры за моей спиной.

Я застыл, внутри всё похолодело. Мгновенно выступил пот на лбу. Сглотнул комок, застрявший в горле и медленно развернулся.

— Что. ты. сейчас. сказала? — чеканя каждое слово, произнёс я.

18. Глава 18

Александра.

Меня просто перетряхивало, я боялась, что переломаю себе зубы — так сильно стиснула челюсть. Терпеть его поведение невозможно. Невыносимо.

И я сама не поняла, как выплюнула эти слова про ребёнка. Марат в ответ посмотрел так, будто мог убить здесь и сейчас.

А я стою, прямая как палка, с пальцами, стиснутыми в кулаки и упиваюсь до боли его гневом. Во рту неприятный металлический привкус. Прокусила щёку изнутри.

Пусть так. Лишь бы больше не плакать.

— А что? Ты спишь с другой, — продолжаю, не в силах, не в силах, не в силах остановиться, — а мне нельзя? В чём разница? Может быть, твоя любовница уже носит твоего собственного ребёнка. Так что не расстраивайся…

Он тут же оказывается рядом, хватает меня за горло. Во взгляде гром и молния, гнев и недоумение.

Какое лицемерие… То, что он спит с другой — нормально. Но не дай боже, если тем же самым будет заниматься его жена.

Я даже жалею, что никогда не изменяла ему, никогда не думала об этом. Даже флиртовать с собой не давала. Какая дура… Был бы это правда не его ребёнок, ты бы уже была свободна!

— Тварь, — выплёвывает Марат, но хватку ослабляет. Проводит большим пальцем по тонкой коже, под которой бьётся венка. Ухмыляется. — Плохая шутка, Алекса.

Но в глазах его тягостное сомнение. Он вцепляется в мою руку, собирается потащить вперёд силой.

— Отпусти, — цежу сквозь зубы, — хочешь стать героем сплетен? Сама дойду.

Он медлит несколько мгновений. Затем прижимает меня к себе и целует в волосы. Я морщусь, чувствую как к глотке подкатывает тошнота. Терплю. От запаха его парфюма, его кожи, который я так любила совсем недавно, теперь мутит.

Бежать нет смысла, да и я уже и без того слишком сильно рискнула собой и ребёнком. Действовать нужно иначе.

— Одумалась, значит? — оглядывает меня Марат, слегка отстранившись. — Отлично.

И отпускает.

Но менее напряжённым не становится. Он готов в любой момент вцепиться в меня и не отпускать, словно дикий зверь.

Усмехаюсь от такого сравнения. Звучит красиво, даже возбуждающе.

И подходит ему. Подходит, потому что мой муж — животное.

Ещё и уверен, что будет мальчик. Будто дочь — это что-то невозможное и возмутительное для него самого, его эга и тестостерона.