Она всматривается в меня пристально.

— Нет, я н-нет…

— Тогда много нервничала? — кивает. — Нельзя же себя так не беречь… Ты могла умереть! Я уже молчу про ребёнка. Не переживай, но слушай внимательно, дорогая, угроза выкидыша очень большая. Знаю некоторых, кто не стал бы оставлять ребёнка, но я не убийца. Жизнь если дана, то… — она причмокивает губами, размазывая естественного оттенка помаду. — Я оставляю тебя на сохранение. Возможно, это затянется, но так будет лучше для малыша.

Я не выдерживаю, снова всхлипываю. Паника. К горлу подступает паника.

Я не смогу уйти от Марата с ребёнком. По крайней мере, прямо сейчас в не слишком хорошем состоянии не вижу реалистичных вариантов. Никто меня не поддержит.

Неужели мне придётся терпеть?

А даже если потом захочу уйти, Марат никогда не даст мне забрать ребёнка.

Возможно, даже сможет запретить нам видеться…

Теперь я боюсь своего мужа. Ещё вчера мне казалось, что уйти легко. Теперь всё усложнилось в разы.

— Вы не понимаете… — шепчу отчаянно. — Я не могу… не могу оставить ребёнка.

Она хмурится и резко поднимается.

— Об этом не может быть и речи, дорогая! Это чудо, что он выжил, ты не в праве решать такое… Ты уже — мать. Ты должна выполнять свои материнские обязанности. И сейчас это — беречь себя. Поняла?

— Но мой муж…

Она воодушевляется:

— У тебя даже муж есть! Уже неплохо. А некоторые под забором рожают — и ничего. Дал бог зайку — даст и лужайку. Давай, выкидывай эти мысли из головы… Отдыхай. Минут через сорок вернусь, дорогая, надо будет заполнить бумаги. Но пока отдыхай. Все мысли матери должны быть только о ребёнке. Это же чудо…

С этими словами она захлопывает дверь.

15. Глава 15

Ильдар

— Могу я увидеть Александру Сулейманову? — спрашиваю я пожилую медсестру за стойкой. — В какой она палате?

Та, как-то странно, можно сказать подозрительно, смотрит на меня, и, прежде чем успевает что-то ответить, я слышу голоса. Один женский взрослый, а второй моего брата. Дверь кабинета врача чуть в стороне приоткрыта.

— Я хочу забрать мою жену домой! Под расписку. Так же можно сделать? Не хочу оставлять её одну в таком состоянии. Переживаю очень. Гарантирую, что дома у неё будет самый лучший уход, персональная сиделка двадцать четыре часа в сутки. Однозначно получше, чем у вас в больнице. Поверьте доктор, я обо всём позабочусь.

Женщина что-то тихо отвечает, но я не слышу.

— У нас с ней просто произошла небольшая размолвка, док, — говорит Марат. — Моя жена — впечатлительная особа, не так всё поняла и слишком остро отреагировала. Но сейчас, зная о её состоянии, я понимаю, почему она психанула. Поверьте, доктор, я люблю свою жену больше всего на свете и не причиню ей вреда.

Вот же лживый сукин сын!

— Ну хорошо, я поговорю с заведующим, и мы посмотрим, что сможем сделать. Подождите меня здесь, — ответила женщина. — И прошу, не заходите пока к жене. Мы ей дали лёгкое успокоительное, пусть немного отдохнёт, успокоится и привыкнет к новости.
Поворачиваюсь спиной к двери, а сам ищу глазами, куда бы спрятаться. Если Марат сейчас увидит меня здесь, ничем хорошим это не кончится для нас обоих.

— Кем вы ей приходитесь? — меж тем задаёт мне вопрос медсестра.

— Что? — переспрашиваю я, провожая взглядом женщину, вышедшую из кабинета. Как я понимаю это доктор, которая разговаривала с Маратом. Не ожидал я застать здесь брата. Когда мама сказала, что жена брата в больнице, я тут же помчался сюда, надеясь, что Марат к тому времени уже уедет. — Я... я член семьи, брат её мужа.

— Сейчас у неё уже есть один посетитель, как раз муж, — отвечает, нахмурившись, женщина. — Подождите здесь, я узна́ю у врача, можно ли к ней ещё кого пускать.